Одержимый магией

К обеду они почти подошли к городу. Он уже приобрел свое утреннее очарование. Туман совсем растаял. Они сели перекусить.

— Ну что, ты догадался? — спросил Ибал, прихлебывая темный жирный бульон.

— Он меняет свои черты в зависимости от времени, — сказал Поль, — значит, на самом деле он представляет собой совсем иное, что мы видим, и его очарование лишь иллюзия. Но я не знаю, из чего он состоит и почему меняется.

— В действительности там лишь нагромождение пещер, лачуг и шатров, — пояснил Ибал, — каждый раз, по жребию, практиканты отрабатывают навыки по приведению местности в порядок и подготовке ее к проведению сбора. Обычно они посылают вперед учеников и слуг. Они чистят и восстанавливают все сооружения, ставят шатры и возводят всевозможное оборудование. Затем ученики, как правило, начинают соперничать и создавать световые оболочки, чтобы придать месту как можно более красочный вид. Все ученики обладают разными способностями, но тем не менее, вещи лишь какое-то время кажутся первоклассными и очень редко могут просуществовать более длительный период. В результате вся эта красота живет от вечера до рассвета. А днем все очарование исчезает. Труднее всего сохранить оболочки ночью, проделки магии слабеют ночью, и можно увидеть то, что же все представляет на самом деле.

— А эти оболочки внутри так же хороши, как и снаружи?

— Конечно, а как же. Ты скоро все сам увидишь.

Они продолжали наблюдение за новым рождением города-сна. Он приобретал все новые краски, блеск и великолепие.

* * *

Под вечер они вышли к подножию Балкина и вошли в яркий красочный город, раскинувшийся у основания горы. Первая арка, которую они прошли, могла быть сделана из двух массивных ветвей, стянутых ремнем. Однако, ветви были одеты в оболочку из белого мрамора с золотистыми прожилками, щедро украшенного резьбой.

Над головами прохожих сияли бесчисленные разноцветные огни. Поль не успевал следить за происходящими чудесами. В противоположность всем известным ему городам этот город был очень чист и ухожен. Мостовые под их ногами блестели чистотой. Здания казались хрупкими, их венчали полупрозрачные купола. Стены зданий украшала мозаика из разноцветных драгоценных камней, вместо окон были вставлены красочные витражи. Всюду были резные балконы и узорчатые галереи. По ним медленно разгуливали пышно разодетые мужчины и женщины. Открытые витрины магазинов пестрели различными принадлежностями магических ритуалов и чучелами экзотических животных. Магазины встречались всюду, куда не бросишь взгляд. На углу одного из них пристроился одетый в высокий тюрбан маг, он что-то напевал и творил замысловатые чары. От его жаровни красными клубами поднимался дым, он валил густо. Взмыв над улицей, дым оканчивался дьявольским красным ликом. Со всех сторон слышались звуки флейт, перезвон струн, удары барабанов. Следуя внутреннему порыву, Поль вызвал из небытия свою гитару. Освободив ее от пут заклинаний, он заиграл. Внезапно ожило его родимое пятно, оно слабо запульсировало, предупреждая, что они пересекли границу царства магии и колдовства. На гитарные переливы Поля дружным щебетом откликнулись диковинные птицы, сидящие в золотых и серебряных клетках. Прохожие заспешили ему на встречу. В дали слабо мерцал горный пик. А еще выше, в вечернем небе появились первые вестники ночи — звезды. Легкий бриз обдал их холодным дыханием, заполнив воздух благовониями и восточными курениями, дурманящими запахами изысканной парфюмерии.

Маусглов слушал музыку, его пальцы шевелились в такт мелодии, его глаза лихорадочно бегали по сторонам, ноздри раздувались от пьянящих ароматов.

— Господи, до чего же трудно здесь хоть что-нибудь украсть, все здесь кажется не тем, что есть на самом деле.

— А ты относись к путешествию, как к каникулам. Зачем думать о работе во время отпуска.

— Это трудно, — ответил Маусглов, вглядываясь в дьявольскую маску, которая с презрительным оскалом с высоты взирала на них. — Возможно, как семестр принудительного обучения…

Ибал отдавал распоряжения слугам на каждом повороте и перекрестке, казалось знал здесь все как свои пять пальцев. Они шли к отведенным им апартаментам. Как Поль потом узнал, Ибал занимал одни и те же апартаменты на протяжении многих лет. Старый слуга поведал ему, что облик апартаментов и домов все время менялся, поэтому ориентация здесь основывалась скорее на знании месторасположения, чем на внешнем сходстве.