Кукольных дел мастер

«Хватит разлеживаться, курсант! – рявкнул издалека обер-центурион Пакувий. – Ты – боевой гард-легат, или девица-истеричка, которая от любого чиха падает в обморок? Подъём!»

Так он курсант или легат? Ну конечно, легат! Военный советник на Михре. Список тирской делегации, сукин сын Борготта, перестрелка, газовая граната… Веки словно придавили «таблетками» тилонских рудовозов. Из горла рвалось непроизвольное рычание. В мышечные волокна залили свинец.

С третьей попытки Тумидус открыл глаза и сел.

Тридцать лет назад он очнулся через девять минут сорок шесть секунд. Не худший, но и не лучший результат. Сколько прошло времени сейчас? Где он? Тесный бокс, под потолком – узкое окошко, похожее на застекленную щель. Багажный отсек вездехода класса «Дромадер». Руки-ноги связаны кафлоновыми шнурами; руки – за спиной. Ну, это поправимо.

«Хорошо, что у вехденов не нашлось силовых наручников…»

Сгруппировавшись, легат перекатился на спину и отработанным движением завел связанные руки под ягодицы. Секунду передохнув, подтянул колени к животу, изогнулся, хрустнув позвонками, продел ступни между предплечьями… Есть! Освобождение пленников – дело рук самих пленников.

Теперь – путы.

Предусмотрительные боевики не оставили в багажном отсеке ничего. Также они тщательно очистили карманы легата от содержимого. Одно забыли: рот заклеить. Развязывать мудреные узлы зубами Тумидусу было не впервой. Мало кто знает, что кафлон, смоченный слюной, начинает скользить… Разминать конечности после освобождения не пришлось – значит, лежал без сознания недолго.

Легат выглянул в окошко. Метрах в двадцати, на краю дымящейся воронки, спиной к вездеходу, застыл старый знакомый – Лючано Борготта. Чем мерзавец был занят, оставалось загадкой. Мысленно пожелав Борготте упасть в воронку и сломать шею, Тумидус перевел взгляд на вехденов, сгрудившихся рядом.

В стане боевиков царил разлад. Кого-то без церемоний придавили к земле. Двое «спортсменов» держали на мушке лохматого громилу, которого Гай, помнится, едва не сделал кастратом. Ближе к вездеходу ничком валялся бесчувственный крепыш, забытый всеми.

«Отчего бы вам не поубивать друг друга?»

Тумидус попробовал открыть наружную дверь отсека. Дверь не поддалась. Пассажирский салон отделяла от багажника сплошная перегородка. У «Дромадеров» она крепкая, без инструмента не сломать. Что ж, раз багажник нельзя открыть изнутри – значит, придется отпереть его снаружи.

Чужими руками.

Руками раба.

Двадцать метров – пустяк для его клейма. Главное условие соблюдено: все кандидаты в рабство находятся в поле зрения помпилианца. Но для захвата вехдена потребуется время. Даже клеймение варвара не мгновенно, а подавить энергета куда труднее. Со временем туго, надо спешить. Борготта? Нет, только не он!

Кто?

Лежащий ближе прочих крепыш не шевелился. Если он жив… Тумидус расширил зону действия клейма и ощутил слабую пульсацию. Жив! Подарок судьбы. И плевать, что после клеймения в бессознательном состоянии боевик больше никогда не придет в себя, превратясь в витаморта! Легат с удовольствием передушил бы вехденов голыми руками.

«Приступай!» – скомандовал издалека обер-центурион Пакувий.

Тело сделалось звонким и тяжелым, словно отлитым из металла. В голове прояснилось. На ходу расслаиваясь, сбрасывая шелуху, Гай окружил вехдена, избранного для рабства. Постановка клейма заняла меньше двух минут – объект не оказывал сопротивления. Закончив процесс, легат сосредоточился, намотал невидимую цепь на руку и потянул.

Медленно, ползком, витаморт двинулся к вездеходу.

Галлюцинативный комплекс: Башня Молчания

Никогда не надо жаловаться на трудности. Придет время, и расставит все на свои места. Если вчера что-то казалось подвигом, вчерашний подвиг – жалкий лепет на фоне злобы дня нынешнего.

Вопрос века: как разогреть статую антиса?

Ответившему – приз в виде быстрой смерти.

Часть дров, окружавших мраморного исполина, выгорела еще на «Нейраме», при первой попытке активации. Остальные доски местами обуглились, местами промокли и не до конца высохли после спасительного дождя. Лючано ясно понимал, что все это – галлюцинации. Бред ополоумевшего рассудка. Дрова, статуя, башня; страх вспыхнуть и сгореть, дождь… Что ж, профессионал работает с тем, что есть.