Год жжизни

Вообще-то я люблю первые посленовогодние деньки. Они тихие, неторопливые, вкусные… А потом возвращается повседневность.

5 января

Всё наше семейство разболелось. Уже четвёртый день дом похож на лазарет. Какая-то досадная инфекция, температура и прочие прелести.

Зато телефон молчит. Многие поразъехались в разные концы света. Большинство, конечно, на горнолыжные курорты. Не перестаю удивляться, как много моих сверстников стали вдруг горнолыжниками, теннисистами, аквалангистами.

Порадовал один мой приятель. Первого числа, днем, он поехал в супермаркет — в том состоянии, в каком за руль садиться, конечно, нельзя. В магазине купил всё, что было нужно для продолжения праздника, и уехал домой на такси. Третьего числа он понял, что машины нигде нет. И не мог вспомнить, как и каким образом ездил в магазин, а главное — в какой. Друзья видели, что он вернулся на такси. Короче, два дня он искал машину и сегодня нашёл, очень обрадовался и продолжил праздник. Молодец.

А вот мой французский переводчик, который отличается невероятной рассеянностью… Зовут его Арно Ле Гланик, ему хорошо за сорок. Он по профессии и по образованию актёр и философ. Когда-то ему довелось поучиться в Питере. Он очень рассеянный и очень француз. Однажды где-то в центре Парижа он припарковал свою машину, никогда её не нашёл, а через два года получил извещение и квитанцию к оплате, за утилизацию.

8 января

Наше семейство так и не научилось толком праздновать Рождество: основные рождественские традиции и чудеса давно уже накрепко срослись с новогодним праздником, да и большая часть праздничной энергии направлена на бой курантов. Так что я не знаю, как праздновать Рождество.

Также у нас дома не празднуют 23 февраля, 8 марта, День независимости и ряд других праздников. Вот Первого мая у нас праздник: у моего отца день рождения.

Меня часто спрашивают про мои увлечения спортом. На горных лыжах никогда не пробовал, сноуборд тоже. Многие годы именно зимой я либо пишу книгу, либо репетирую спектакль. Я очень-очень люблю это делать. Если станет известно, что я катаюсь где-то на лыжах, значит в наступающем году не будет книги, спектакля или альбома. На коньках в детстве катался хорошо, но это было давно. Теннис тоже не пробовал. И дайвинг. Маски и трубки мне вполне достаточно. И потом, после службы на флоте все эти ныряния кажутся мне детской забавой с серьёзными лицами. А год назад я в воде задержал дыхание на 4 минуты 7 секунд, зафиксированный факт. И этим горжусь.

Я получаю очень много самых разных текстов от людей, которые хотят писать — и пишут. Мне передают их в театрах, где я играю, или как-то ещё. Чаще всего я их не читаю. Не потому, что неинтересно. Раньше я читал всё, что присылали, и даже если очень не нравилось, всё равно старался найти для автора какие-то добрые слова. А теперь у меня нет на это сил, и потому я стараюсь такие тексты не читать и прошу всех: не посылайте и не уверяйте, что послали просто так. Я ведь знаю, как, едва отослав куда-то текст, сразу начинаешь ждать ответа, а потом — в любом случае — обижаешься. В этом ужас начала писательской жизни. Я его испытал, хоть и не долго, но в полной мере.

9 января

Получил множество вопросов, которые меня в основном порадовали. Я выбрал семнадцать и буду на них отвечать.

Меня попросили рассказать про мою необычную фамилию.

Мне моя фамилия необычной не кажется — и благозвучной тоже. Знаю про неё немного. Я пятое или шестое поколение Гришковцов, родившихся в Сибири. Как они попали в Сибирь, не знаю. Фамилия не еврейская, а украинская. Знаю, что где-то под Винницей есть деревня Гришковцы. А может быть, и не под Винницей, но где-то там. Фамилия точно не знатная и ничем не примечательная. К каким-то историческим событиям мои предки отношения не имели. Во всяком случае, таких документов у меня нет. Прадед же мой был инженером-железнодорожником, но я об этом писал в «Реках».

Есть ли у меня новые друзья, появившиеся уже в период известности и не связанные с профессией?

Теперь у меня только такие друзья. Сначала почти полностью исчезли из моей жизни друзья, оставшиеся в родном городе. А потом как-то оторвались друзья и коллеги по самодеятельному театру. Я это очень остро переживал, но тут ничего сделать нельзя. Теперь новые друзья, все не коллеги. Появились и очень близкие. Есть у меня один друг, который меня поразил. Мы с ним познакомились четыре года назад, и примерно через полгода он подарил мне целую стопку своих фотографий. Это были фотографии детства, юности, даже армейские. Он сказал: «Мы тогда с тобой не были знакомы, но пусть у тебя будут эти фотографии, будто мы с тобой дружили всю жизнь». Красиво, правда?