Женщина из прошлого

– Знаю.

– Михаил Вячеславович, что же нам делать?!

Теперь слово было за ним – только он, командир воздушного судна, мог решить сейчас чужую судьбу. Фадеев беспомощно огляделся, словно ища поддержки. Около женщины на корточках уже сидел Антонов и старался, как умел, утешить ее.

– Проверь, остались ли свободные места.

Даша бросилась выполнять указание. А Фадеев почувствовал, что еще немного, и он не выдержит напряжения. Несколько сотен человек смотрели на него широко раскрытыми глазами и ждали, что станет делать этот седой пилот с парализованной девушкой. Наверняка каждый непроизвольно поставил себя на место несчастной. Не приведи бог вот так вот, в чужой стране! И никто не поможет? Конечно, формально они не пассажиры авиакомпании, но, когда речь идет о жизни и смерти, какое это имеет значение?! Господи, помоги! Как, как с ними быть?!

– Михаил Вячеславович, – Даша подбежала к Фадееву, – шестеро пока не пришли. Сможем разместить медкровать.

– Отлично! – он оживился. – Ты давай предупреди ребят, чтобы не регистрировали. Заплатим компенсацию пассажирам, полетят следующим рейсом.

– А с матерью что нам делать? Куда посадить?

– Возьмем на места отдыха экипажа, – принял он решение и сразу почувствовал себя лучше. Вернулась уверенность.

– Я только, – Даша перешла на шепот, – не знаю, как с ней в этой ситуации про деньги говорить.

– Не надо, – Михаил Вячеславович категорично мотнул головой, – я сейчас с генеральным директором созвонюсь. Решим мы вопрос: не бросать же людей в беде!

– Спасибо! – обрадовалась Даша, глаза ее засияли.

– А тебе привычное задание, – он улыбнулся, вспомнив, как они с Морозовой в Москве пассажирку спасали, – найди-ка врача. Нужно, чтобы осмотрели и дали разрешение на вылет.

– У них справка из местной клиники есть, что перелет разрешен!

– Все равно медбригаду вызови, – он взглянул на плачущую женщину, – и матери давление не мешает измерить.

Дашенька убежала, а Фадеев достал из кармана телефон, стал звонить генеральному директору, чтобы договориться о перевозке лежачего больного. Да еще без билета. Пока разговаривали, он заметил у стойки регистрации какое-то оживление, а потом услышал громкие голоса. Молодая женщина с двумя детьми – примерно трех и пяти лет – растерянно хлопала глазами. Огромный красный чемодан, который она неизвестно как дотащила до ангара, учитывая то, что в каждой руке у нее было по ребенку, завалился набок. Так вот они какие – задержавшиеся пассажиры, которых он разрешил снять с рейса! Час от часу не легче. Спешно попрощавшись с начальством, Фадеев нажал отбой и ошарашенно уставился на семейку.

Женщина тем временем не выпускала из рук детей и выглядела так, словно с ней вот-вот случится истерика. Губы ее дрожали, лицо побелело от страха. Она уже не возмущалась тем, что ей отказывают в регистрации, не доказывала свою правоту – молча страдала и захлебывалась подкатившими к горлу слезами. Фадеев стремительно подошел к ней.

– Все в порядке, – буркнул он, – простите нас за заминку.

Мамочка не сразу поняла, что он говорит. А потом сообразила, что Михаил Вячеславович здесь – главный и теперь все ее страхи позади: их примут на рейс.

– Спасибо, – всхлипнула она.

Прошло еще пять минут. Регистрацию закрыли. Оставшиеся три пассажира либо не знали, что рейс выполняется из Утапао, либо по каким-то своим причинам передумали лететь. Все! Свободны только три кресла, на них кровати не разместишь.

К Фадееву снова вернулось болезненное чувство собственной беспомощности. Он же командир, честное слово! Все ждут от него решения, а у него в голове даже мыслей путевых нет. Не может он добавить три жизненно важных кресла в салон! Наверное, лучше дождаться рейса в Питер. Может быть, там будут свободные места. Отправить девушку с матерью в Москву транзитом через северную столицу.

«Превосходная идея!» – с издевкой похвалил он себя сам. А потом мать, которая ничего не соображает от горя, и дочь, которая недвижно лежит на носилках, будут высаживаться в Пулкове, искать свободные места до Москвы – представители помогут, конечно, но не так-то все просто с перевозкой лежачих больных, – а дальше снова загружаться, снова лететь. Полная ерунда! Думай, командир, думай. Совсем мозги раскисли с этой внутренней разобщенностью на личном фронте.

– Готовность борта, – подскочил к Фадееву представитель, – пассажиров приглашать будем?

Михаил Вячеславович бросил на него такой испепеляющий взгляд, что тот невольно попятился.