Куколка

«Так, наверное, рождаются микроколлапсары! – встревожился Лючано. – Только «черной дыры» нам не хватало…»

Шар схлопнулся в точку и исчез. Обе сферы погасли. Дети лежали в креслах без движения.

– Давид! Джессика!

– Мы все сделали, – чуть слышно прошептала девочка. – Мы нуждаемся в отдыхе. Мы еще маленькие. Извините.

И закрыла глаза.

К детям подскочил гитарист с аптечкой-диагностером. Хоботок анализатора качнулся к близнецам.

– Спят. Упадок сил. Ладно, пусть спят…

Он откатил кресла с гематрами в угол и присел на корточки, настраивая аптечку. Трубач с барабанщиком, забыв о пленниках, сунулись к пульту.

– Засечки?

– Есть засечки!

– Сетка поправок…

– Да это ж готовая матрица! Бери и вводи!

– Проверить надо. Вдруг ошиблись…

– Кто? Гематры ошиблись?! Не смеши атомарный водород!

– Ввожу матрицу. Я запущу проверку по вторичным ориентирам. Всех дел на пять минут. Зато будем уверены.

– Перестраховщик… Матрица прошла? Давай динамические параметры: скорость, курс, вектор гравитационного дрейфа…

– Есть!

– Начинай калибровку.

Пульт весело мигал индикаторами. Один за другим включались эмиторы контрольных дисплеев. По дисплеям ползли алые и зеленые червяки, возникали таблицы, трехмерные модели, бежали столбцы цифр. Лючано все это говорило ничуть не больше, чем чудеса в сферах близнецов.

Главное, дело идет на лад.

Он бросил взгляд на Юлию, ища подтверждения. Уловив движение «удочки», помпилианка ободряюще кивнула ему. Дескать, выберемся! Тарталье стало стыдно. Лицо под шлемом вспыхнуло, словно он вдруг сделался вехденом, колдующим у реактора. Мужчина, называется! Нет, чтобы поддержать слабую женщину! – сам ищет у нее помощи и сочувствия!

Позор!

То, что «слабая женщина» при желании съест без соли десяток рефлексирующих Борготт, роли не играло.

– …есть вторичные засечки. Даю наложение…

– Идеально! Совпадение – 99,97.

– Заканчиваю калибровку.

– Отлично. Ориентирую передатчик.

– Бижан! С Террафимой связываться нельзя. Нас уже ищут.

– Я наведусь на Тамир. Там одни рудокопы, им до Террафимы дела нет.

Барабанщик с сомнением пожевал губами. Накрутил на палец фиолетовую прядь волос. Пару раз дернул. Видимо, так он стимулировал мыслительный процесс.

– Надо «Терпим бедствие!» отбить, – поделился он своими соображениями. – Мол, авария. Реактор вышел из строя, сутки, и остынем. Класс корабля, координаты, скорость, траектория – чтоб нашли. И все. Будут спрашивать – не отвечать. Только пеленг давать. Вроде бы и радио сдохло. Иначе пришлют группу захвата вместо спасателей, кракен нас заешь…

– Типун тебе на язык! – вызверился на советчика Бижан. – Не каркай!

– Поздно. Накаркал.

Гитарист, закончив возиться с близнецами, указал на обзорники.

В первый миг сердце Лючано подпрыгнуло от радости. Неужели и впрямь «накаркал»?! Патрульный рейдер с группой захвата? Долгожданное спасение?! Он пригляделся, и сердце после глупого скачка приземлилось в желудок.

Звезды на обзорниках дергались, будто в припадке эпилепсии. Пространство между ними больше не выглядело, как однородная чернота: его испещрили оспины и рытвины. А на фоне больного, лихорадящего мироздания копошились зловещие кляксы.

Флуктуации континуума.

«Кракен нас заешь!..»

У барабанщика был дурной глаз и черный язык.

IV

– Боевая тревога!

Десять секунд – и вехдены нырнули в сферы управления, без церемоний согнав с кресел Лючано с Юлией. В двух оставшихся креслах спали дети. Поискав, куда бы приткнуться, Лючано сел на пол у дальней стены рубки. Юлия и безучастный к происходящему Пульчинелло остались стоять.

«Опять я сижу, а дама – нет,» – пришла в голову идиотская мысль.

– Три флуктуации класса 1H и 1C. Идут на сближение.

– Защита?

– Основной щит сдох.

– Локальные энергоэкраны?

– Четыре из семи действуют.

– Все экраны – на рубку! Ждущий режим. Вооружение?

– Кормовая турель повреждена. Носовая работает.

– Боекомплект?

– Один полный.

– Заль, турель за тобой. Бей прицельно, экономь ресурс.

– Знаю. Не впервой.

«Легат был прав, – вздохнул маэстро Карл. – Ты притягиваешь неприятности, малыш.»

Звезды на обзорниках плясали безумную джигу. Космос бурлил, лопаясь гнойными пузырями. Кляксы расплывались по экранам, как кровь на повязке из марли.