Соланж улыбнулась такой улыбкой, за которую Артур многое бы отдал, если бы она предназначалась ему.
— Ты очень разумная женщина, Соланж, в отличие от большинства американок. В этой стране жены сходят с ума, если подозревают мужа в связях на стороне. Они нанимают сыщиков, подают на развод, грызутся за каждую сколько-нибудь ценную вещь…
Соланж лишь улыбнулась на это своей легкой, мудрой улыбкой, которая как-то не вязалась с ее юной внешностью.
— Мне не нужны пещи, Артур. Мне нужен только мой муж.
Было очевидно, что она его боготворит. Артур в очередной раз позавидовал своему другу. Он всегда задавал себе вопрос: что бы случилось, если бы тогда, в Париже, он осмелился заговорить с Соланж в тот день, на рю д'Арколь?.. Что, если?.. Этот глупый, лишенный смысла вопрос не даст ему покоя всю жизнь. «Везет же паршивцу, — думал о друге Артур. — Он сам не понимает, как ему везет!»
— Я полагаю, что он опять успокоится, — вздохнула Соланж и допила вино. — Теперь каждая его новая партнерша — это маленькая проблема, но в конце концов он устает от них. Ему нелегко, он всего себя отдает спектаклю… У актера тяжелая жизнь. Театр требует напряжения всех сил.
Соланж, похоже, действительно перила в то, что говорит. Однако Артур покачал головой:
— Нет, это не совсем так. Просто Сэм избалован. Избалован успехом, женщинами… и тобой, Соланж. По-моему, он для тебя чуть ли не бог, честное слово.
— Он… для меня… Он для меня все. Она устремила на Артура взгляд своих выразительных глаз. Ее слова задели его за живое.
— Ну тогда сиди и жди, пока он вернется. Он просто играет, Соланж. Пока ты относишься к этому с пониманием, это не так уж серьезно.
Соланж кивнула. Это был хороший совет. Она всегда была готова потерпеть, была готова скорее погибнуть, чем потерять его.
В результате очередной роман Сэма затянулся на целых шесть месяцев и закончился попыткой самоубийства его партнерши, после чего она оставила роль «по состоянию здоровья», и жизнь Сэма вошла в норму.
Соланж почувствовала большое облегчение. Угроза миновала, хотя и оставила неприятный осадок. Шел уже 1954 год, Сэм играл в спектакле еще целый сезон, вернувшись, как и прежде бывало, к жене и детям. Ни одна пьеса из тех, в которых он играл, не шла так долго, и, когда ее сняли, и Сэму, и Соланж было грустно.
На лето они с дочерьми отправились в Европу, в Сан-Тропе. Сэм давно об этом мечтал. Он там был во время войны, правда, всего один день и всегда хотел еще раз побывать на этом курорте.
Артуру они послали открытку из Сан-Тропе, а потом еще одну, из Канн, затем совершили экскурсию в Париж, и Соланж показала дочерям, где жила, будучи ребенком. Для Соланж это было сентиментальное путешествие в прошлое — спустя девять лет после переезда в Америку ее посетили как печальные, так и радостные воспоминания.
Хилари исполнилось пять лет, и Соланж надеялась, что поездка доставит ей удовольствие, Александра же еще была слишком маленькой, чтобы понять, куда она отправляется. Для помощи с детьми в путешествие специально взяли няню.
Это было несравнимо с тем, как Соланж покидала Францию в 1945-м — с билетом третьего класса и суммой денег, которой едва хватило на еду. Тогда у нее было три платья, две пары туфель, шляпка и поношенное пальтишко, доставшееся от матери. Теперь же чемоданы были битком набиты дорогой одеждой. Приплыли они во Францию первым классом, на лайнере «Liberte», в Париже остановились в отеле «Ритц». Сэм попел жену за покупками в магазины «Живанши», «Шанель» и «Диор», у «Картье» выбрал ей в подарок изящный браслет с бриллиантами.
— Но он мне не нужен, Сэм! — смеясь, протестовала Соланж, когда он надевал браслет ей на руку.
Сэм опять был сердечным и баловал супругу так, словно хотел заново покорить ее.
За последние годы он запел некоторые дорогостоящие привычки, и это беспокоило Соланж. Она, как и Артур, уговаривала его начать откладывать деньги на детей.
— Нет, Соланж, такой женщины, которой был бы не нужен бриллиантовый браслет, — возразил Сэм.
— Но у меня их уже три! — Она с улыбкой отдернула руку и покачала головой:
— Non, cheri! Je ne Ie veiix pas! He стоит так разбрасываться деньгами.
Сэм взглянул на нее с легким раздражением.
— Ты говорить, как Артур.
— Но он прав. Нам пора задуматься о будущем девочек.
— Хорошо. — Сэм указал продавщице на другой браслет, лежавший на черной бархатной витрине. — Мы возьмем оба.
— Ah, non, Sam! Quand meme voyons! Вернувшись в Париж, Соланж снова перешла на французский, ее радовало, что и Хилари свободно общается на этом языке. С девочками она говорила только по-французски, поэтому старшая дочь совершенно свободно говорила на двух языках. Александра пока только что-то лопотала на своем, одной ей понятном языке.