Калейдоскоп

— Зачем она это сделала?

— Чтобы мы не встречались с мальчишками. Она любит, чтобы все было тихо, — ответила Мэйда и вдруг хихикнула, будто хорошо пошутила.

Джорджина тоже засмеялась. У Хилари сложилось впечатление, что они хихикают постоянно.

— А что, если захочется в туалет?

— Писай в кровать, — пояснила Джорджина.

— Но убирать утром будешь сама, — добавила Мэйда, и они опять заржали.

— А если случится пожар? — испуганно спросила Хилари, но Мэйда снова рассмеялась:

— Тогда ты, детка, поджаришься, как картошка во фритюре, и кожа у тебя станет коричневой, как у меня.

На самом деле они могли бы разбить окно и выскочить, но Хилари от охватившего ее страха не подумала о такой возможности. Она легла в кровать и накрылась простыней, стараясь не думать обо всех ужасных вещах, которые могли произойти. Прежде никто никогда не запирал ее в комнате. Это было новое, не слишком приятное впечатление.

Хилари лежала молча, глядела в потолок и судорожно дышала. Ей казалось, будто кто-то душит ее подушкой. Она слышала, как ее соседки по комнате шептались, потом зашуршали простыни и снова раздалось хихиканье.

Хилари повернула голову, чтобы посмотреть, что происходит, и увидела зрелище, к которому была совершенно не готова. Мэйда, голая, лежала в кровати Джорджины, та тоже сбросила на пол свою рваную ночную рубашку, и они при свете луны гладили, ласкали друг друга и целовались, при этом Мэйда стонала и закатывала глаза.

Хилари хотела отвернуться, но от ужаса и отвращения не могла пошевелиться. Джорджина заметила, что она смотрит на них, и ехидно спросила:

— Что, золотко, никогда раньше не видела, как две девочки этим занимаются?

Хилари молча покачала головой. Мэйда уткнулась Джорджине лицом между ног, та хрипло засмеялась, потом оттолкнула ее.

— Подожди минутку. — И обратилась к Хилари:

— Хочешь попробовать?..

Хилари опять испуганно замотала головой, понимая, что никуда от них, не может деться. Дверь была заперта, приходилось если не смотреть, то слушать.

— ..Вдруг тебе понравится?

— Нет… нет…

В конце концов именно из-за этого она сюда попала… Там к ней подбирался Джек, а здесь — эти две девчонки. Хилари даже не представляла себе, что они могут с ней сделать, но, к счастью, Мэйда и Джорджина, продолжив свои ночные игры, забыли о соседке. Они стонали, извивались, а Мэйда один раз так громко вскрикнула, что Хилари подумала, как бы Луиза не услышала, не пришла и не поколотила их всех. Но в тишине раздавались лишь вздохи и стоны двух подружек.

Наконец, утомленные, они заснули друг у друга в объятиях, а Хилари тихонько плакала и не сомкнула глаз до самого утра.

На следующий день они снова тяжело работали. Сначала Хилари копала в саду, потом вычищала грязь из сарая. Мальчишки, как и накануне, над ней издевались. Еще Луиза велела ей приготовить ленч. Хилари попыталась приготовить что-то приличное, но это было невозможно при том мизере продуктов, которые выделяла хозяйка. Дети получили по ломтику колбасного фарша и подогретые остатки картошки фри. Такой еды хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду.

Ночью Хилари опять пришлось слушать вздохи и стопы Мэйды и Джорджины. На этот раз она отвернулась к стене, натянула на голову простыню и притворилась, что спит.

Однако двумя днями позже Джорджина скользнула к ней в постель и, сунув руки под ночную рубашку, стала гладить Хилари ягодицы. Это было первое ласковое прикосновение с тех пор, как у Хилари умерла мать, но оно очень отличалось от материнских ласк и не было приятно.

— Не надо… пожалуйста…

Хилари отодвинулась на самый край, так что чуть не упала с кровати, но Джорджина крепко обхватила ее за талию, прижавшись к ней. Спиной Хилари чувствовала груди Джорджины. Та свободной рукой принялась поглаживать ее соски, — Ну, золотко, разве тебе не приятно, а?.. Разве это не здорово? Нам с Мэйдой надоело забавляться только друг с другом, мы хотим разделить нашу радость с тобой, ты могла бы теперь стать нашей подругой…

Сказав это, Джорджина скользнула рукой от маленькой груди Хилари вниз по телу к плотно сжатым бедрам.

— Ну пожалуйста, пожалуйста… не надо!

Хилари умоляла, плакала. В некотором смысле это было хуже, чем Джек. Под рукой не было ножа, некуда было убежать, спастись от этих девчонок. Джорджина крепко удерживала ее, обхватив ногами, как железными щипцами. Мэйда между тем втихомолку подкралась и стала гладить извивающуюся девушку, а Джорджина старалась, преодолевая сопротивление Хилари, как можно шире раздвинуть ей ноги.