Драгоценности

— Я — Вильям Вайтфилд, в плену на этот уик-энд, — представился он ей. — Белинда и Джордж — мои кузина и кузен, немного сумасшедшие, как может показаться. Но они хорошие люди. А вы американка, не так ли?

Она кивнула и протянула ему руку, слегка смущаясь.

— Да, я американка, я — Сара Томпсон.

— В восторге от встречи с вами. Вы из Нью-Йорка? Или из более захватывающего места, подобного Детройту или Сан-Франциско?

Она рассмеялась над его представлением о захватывающем и призналась, что он угадал первый раз.

— Совершаете большое турне?

— Вы угадали. — Она улыбнулась, а он незаметно рассматривал ее.

— С родителями?

— Да.

— Как ужасно. Они наскучили вам до слез со своими музеями и соборами, а вечером знакомили со всеми сыновьями своих друзей, большинство из которых несут чушь и почти не умеют говорить по-английски. Я снова прав? — Он явно наслаждался, описывая эту картину.

Сара от души рассмеялась:

— Мне кажется, вы следили за нами. Или кто-то рассказал вам, как мы проводили время.

— Для медового месяца это ужасно. — Когда он произнес эти слова, глаза Сары померкли, казалось, она немного отдалилась от него, и это не прошло незамеченным.

— Простите, я сказал пошлость. — Саре понравились его открытость и прямота, и она чувствовала себя с ним необычайно спокойно.

— Вовсе нет. — Ей хотелось сказать, что она слишком чувствительна, но она не решилась. — Вы живете в Лондоне? — Она переменила тему разговора, чтобы он снова вел себя непринужденно, хотя, кажется, он нисколько не был смущен.

— Я действительно живу в Лондоне, — признался он. — Когда не латаю старые укрепления в Глостершире. Но у меня нет такого воображения, как у Белинды и Джорджа. Они потратили годы, приводя это место в порядок. Я сам провел годы, чтобы мой дом не превратился в груду обломков. Моя бедная мама по-прежнему живет там. — Беседуя, они медленно побрели к замку. — Думаю, нам следует пойти на ленч не потому, что кто-нибудь заметит наше отсутствие. В этой толпе Белинда ничего не заметила бы, даже если бы мы уехали в Лондон. Однако думаю, что ваши родители уже разыскивают меня с ружьем.

В ответ она рассмеялась, зная, что родители скорее всего воспользовались бы ружьем, чтобы заставить его подойти к ней поближе.

— Вы ошибаетесь.

— Я просто не могу представить родителей, которые не разыскивали бы свою юную дочь. Боюсь, я слишком стар для совращения невинности, но относительно здоров для старого человека. — Он украдкой разглядывал Сару, потрясенный ее красотой и заинтригованный тем, что увидел в ее глазах, умных, грустных и немного настороженных. — Будет невежливо с моей стороны, если я спрошу, сколько вам лет?

Внезапно ей захотелось сказать «тридцать», но она не могла себе представить, зачем ей лгать ему.

— Мне исполняется двадцать два в следующем месяце.

Это произвело на него меньшее впечатление, чем она ожидала. Он улыбнулся, помогая ей перебраться через каменную ограду, и, пока он держал ее за руку, она почувствовала себя необычайно спокойной.

— Сущее дитя. Мне тридцать пять. Боюсь, что ваши родители будут совершенно подавлены, когда вы заявитесь домой с таким европейским сувениром. — Он подтрунивал над ней, но им обоим было весело, и он нравился ей. Он мог быть для нее хорошим другом, и Сара была в восторге от того, что может шутить с ним.

— Должна заметить, что вы очень милы, потому что не несете чепухи.

— Вы преувеличиваете мои достоинства. Интересно, откуда берутся эти ужасные родственники, которые возят своих детей из дома в дом? Никогда не мог этого понять. Я встречался со многими молодыми женщинами, однако большинство из них теперь невероятно скучны, бедняжки. И я знаю, каждая была убеждена, что я просто мечтаю о встрече с ней. Правда, забавно?

Сара едва могла удержаться от смеха, вспоминая мальчиков, с которыми ее знакомили в Европе. Она описала ему одного из Довиля и двоих из Биаррица… мальчиков в Каннах и Монте-Карло… Когда они пересекли ров и вошли в замок, они уже были друзьями.

— Как вы думаете, они оставили для нас что-нибудь? Я сильно проголодался, — признался он.

— Нам нужно было взять несколько яблок на ферме, мне так хотелось, но фермер не предложил, а я побоялась.

— Вам следовало сказать мне, я украл бы их для вас.

Они кашли стол для ленча, весь заставленный жареным мясом и курицей, овощами и огромным количеством салата. Они наполнили две тарелки, и Вильям отвел ее к маленькому деревцу. Сара ни минуты не колебалась, последовав за ним. Ей казалось совершенно естественным быть с ним вдвоем и слушать его рассказы. В конце концов они заговорили о политике, и Сара была поражена, услышав, что он был в Мюнхене. Он сообщил ей, как обострилась там обстановка, хотя и не настолько, как в Берлине, где он не был с прошлого года. И кажется, по всей Германии нарастает конфронтация.