Драгоценности

— Я должна принять его приглашение, не так ли? — твердо сказала она. — Будет весело, и он очень мил, но это не может продолжаться вечно. — Она крепко обняла отца и вышла из комнаты, а вечером они все отправились в «Савой» обедать.

Вильям, как всегда, был очарователен, и Сара тоже была в хорошем настроении. После обеда они отвезли родителей в отель, а сами пошли в клуб «Фор хандред» потанцевать.

Сегодня вечером она была тихой, несмотря на все ее старания казаться веселой. Они немного потанцевали, вернулись к столику и, держась за руки, долго проговорили в эту ночь.

— На следующей неделе вам будет так же трудно, как и мне? — спросил он ее, и она кивнула. — Не знаю, что я буду делать без вас, Сара. — Они стали так близки друг другу за эти несколько коротких недель. Их обоих по-прежнему изумляло, насколько быстро они сблизились. Вильям все еще пытался разобраться в этом. Никогда он еще так никого не любил.

— Вы найдете чем заняться. — Она храбро улыбнулась. — Может, вам стоит устроиться на работу гидом в лондонском Тауэре или Британском музее.

— Какая прекрасная идея! — отозвался он и обнял ее за плечи. — Я буду ужасно скучать без вас, пока вы будете в Италии, а потом вы возвратитесь в Лондон на такой короткий срок. Всего на неделю.

Эта мысль опечалила его, она молча кивнула. Ей хотелось многое изменить в своей жизни, чтобы они встретились раньше, чтобы она была англичанкой, чтобы никогда не было Фредди. Но желания бессильны, и она должна взять себя в руки и уехать. Это было так трудно сделать, так трудно представить себе, что она не сможет каждый день видеться с ним, не услышит его смех и подтрунивание и он не поведет ее в новые места или на встречу с его друзьями, или хотя бы посмотреть королевские сокровища в Тауэр, или навестить его мать в Вайтфилде, или просто посидеть где-нибудь и поговорить.

— Может быть, вы когда-нибудь приедете в Нью-Йорк, — сказала она задумчиво, зная, что это было маловероятно. Даже если бы он приехал, его визит был бы очень коротким.

— Может быть. — Он дал ей слабый луч надежды. — Если мы в Европе не ввергнем себя в беду. Нацистский главарь может вскоре сделать трансатлантическое путешествие рискованным, только неизвестно, как скоро. — Он был убежден, что в конце концов разразится война, и Эдвард Томпсон не мог не согласиться с ним. — Возможно, мне удастся приехать до этого.

Но Сара знала, что свидание с Вильямом в Нью-Йорке было далекой мечтой, мечтой, которая, может быть, никогда не сбудется. Пришло время прощаться, и она знала это. Даже если она увидит его снова, когда они вернутся из Италии, к тому времени у них будут совершенно иные отношения. Они теперь должны избегать дальнейшего сближения друг с другом и вернуться к прежней жизни. Они красиво протанцевали последнее танго, но даже это не заставило Сару улыбнуться. Потом они танцевали еще один «последний танец», щека к щеке, и каждый был погружен в свои мысли, а когда они вернулись к столику, он целовал ее много, много раз.

— Я люблю вас, милая девушка. Я действительно не могу перенести расставания с вами. Что мне делать без вас всю оставшуюся жизнь?

— Быть счастливым… жениться… иметь детей… — ответила она полушутя. — Вы напишете мне? — задумчиво спросила она.

— Через час. Обещаю. Может быть, вашим родителям не понравится Италия и вы вернетесь в Лондон скорее? — с надеждой сказал он.

— Я в этом сомневаюсь.

И он тоже сомневался в этом.

— Понимаете, судя по тому, что мне говорили, Муссолини не лучше Гитлера.

— Не думаю, что он нас ждет, — улыбнулась она. — В самом деле, я даже не уверена, что мы увидим его, пока там будем. — Она опять дразнила его, не зная, что еще сказать Вильяму. Все, что они должны сказать друг другу, было слишком болезненно.

В молчании они подъехали к ее отелю, сегодня вечером Вильям сам вел автомобиль. Он не хотел, чтобы присутствие шофера мешало им. Они долго сидели в автомобиле, спокойно разговаривая о том, что они делали, что им хотелось бы сделать, что они должны сделать и что они сделают, когда Сара вернется в Лондон.

— Обещаю, я буду с вами неотлучно до вашего отплытия.

Она улыбнулась и посмотрела на него, он был так аристократичен и так красив. Герцог Вайтфилд. Возможно, однажды она расскажет своим внукам, как любила его много лет назад. Сейчас она больше, чем когда-либо, была уверена, что не должна стоить ему права престолонаследия.

— Я напишу вам из Италии, — пообещала она, не уверенная в том, что это следовало говорить. Она должна быть сдержанной. Она не могла позволить себе рассказать ему о своих чувствах. Сара твердо решила не допустить, чтобы он предпринял что-то безумное.