Похищенный

— Конечно, если вашего сына к тому времени удастся найти, ему тоже нужно будет появиться в суде. Ненадолго.

Мариэлла подумала: пусть Тедди везут в суд.

Лишь бы его нашли, лишь бы он был с ней.

— Что-нибудь еще? — спросила она резко. Но Палмер не обратил внимания на ее тон, он встал со стула и сказал:

— Мы будем держать вас в курсе. — Поправил очки, глянул на Мариэллу испытующе, словно оценивая, насколько она справится с ролью свидетеля, и взял в руки портфель. — Будьте любезны, скажите вашему супругу, когда он приедет из Вашингтона, что мне нужно с ним переговорить.

— Хорошо, я передам.

Палмер ушел. Мариэлла вздохнула и опустилась на диван. Она взглянула на Тейлора и с иронией сказала:

— Какой же он добрый и чуткий! Тейлор усмехнулся. Молодец Мариэлла! Жизнь безжалостна к ней, а она сохраняет чувство юмора.

— В суде его слушать приятнее.

— Рада за него. — Мариэлла посмотрела на Джона, как будто ожидала от него чего-то. Странно, за это время они, кажется, стали друзьями. Временами Мариэлле казалось, что Джон был ее единственной поддержкой. — Вы знаете, я боюсь суда.

— Вам будет нелегко. Там будут копаться в таких обстоятельствах вашей жизни, которые вам не хочется вытаскивать на всеобщее обозрение. Во всяком случае, защита наверняка начнет говорить про ваше лечение в клинике или еще что-нибудь… Они будут всячески стараться посеять недоверие к вам и к вашим словам.

— Да зачем? Я не собираюсь обвинять Чарльза, — сказала она, хотя почти все время верила, что преступник именно он. Она рассказала Джону о Беа Риттер.

— Советую вам не впутываться. Вы только еще раз поставите себя под удар, но никому не поможете. Пресса взвалит на вас бог знает что.

Мариэлла была с ним согласна. Но что, если эта журналистка права? Она производит впечатление умной и решительной.

— Господи, у меня голова кругом идет, — призналась она. — Да в любом случае, какая разница? Тедди с нами нет. Все остальное неважно.

В огромных глазах Мариэллы была безысходность. За свою короткую жизнь она потеряла троих детей.

— Для вас, но не для Чарльза. Для него это вопрос жизни и смерти. Чтобы остаться в живых, он должен хвататься за соломинку.

— Кто его защищает?

— У него хороший адвокат, некий Том Армур. Молодой, очень способный. Он может быть беспощадным на процессе. Если кто и может спасти Делони, так это он.

— Не знаю, довольна ли я. Не знаю, что думать. Малкольм говорит, что виноват Чарльз. И когда нашли игрушку… — В ее глазах показались слезы, и она несколько раз моргнула. — А я не знаю… Когда я увидела Чарльза, я ему поверила. А если это не он, то кому понадобилось похищать Тедди?

Конечно, на этот вопрос никто не мог дать ответа. Тейлор и не пытался, он просто смотрел на Мариэллу, и его непреодолимо тянуло к ней. Еще ни к кому его не тянуло так сильно, ни одна женщина не волновала его так, как Мариэлла. Когда ом рядом с ней, ему хочется коснуться ее руки, обнять ее.

— Хотел бы я знать, — начал он, помолчав. Они сидели на диване, за окном темнело, и Тейлор ласково смотрел на Мариэллу. Холодный и одинокий вечер. Как всегда, Малкольма нет дома, и, хотя полицейские по-прежнему были в доме, он кажется пустым. Джону захотелось пригласить Мариэллу поужинать куда-нибудь, лишь бы было оживленно, играла бы музыка, люди вокруг разговаривали и смеялись. Захотелось увезти ее отсюда, подальше от ее мужчин, которые и разбивали ей сердце, от мужчин, которые не обращают на нее внимания. Теперь он знал о Малкольме Паттерсоне больше, чем ему хотелось бы знать, и он видел, что Мариэлла заслужила счастье, которого у нее не было. Если бы только можно было что-нибудь изменить…

— Мариэлла, если бы я только мог избавить вас от всего этого, — сказал Тейлор. Как профессиональный следователь, он не должен был так говорить, но она была тронута.

— Спасибо вам. Я бы тоже хотела освободиться. Я раньше думала, что беда приходит к нам в наказание за что-то. Только теперь я что-то разуверилась. Слишком уж много всего со мной случилось. — Совершенно невероятно, что эта женщина при совершенно непредвиденных обстоятельствах потеряла троих детей. — А у вас есть дети?

Она ничего не знала о нем, хотя и чувствовала, что за месяц очень привязалась к нему, — Двое. Дочке четырнадцать лет, парню одиннадцать.

А девочке моей было бы восемь… Она умерла, так и не увидев свет, умерла безымянной… Просто маленькая Делони.