Похищенный

Мариэлла холодно напомнила мужу, что пресса не угомонится, если он будет продолжать жить в квартире любовницы. Вечером она отметила, что он не поехал к Бригитте, а остался дома. Тем не менее они почти не видели друг друга.

Как ни трудно было переносить напряженные до предела отношения с мужем, еще тяжелее были судебные заседания, где бесконечной чередой выступали свидетели обвинения, эксперты и какие-то совсем посторонние люди. Все они должны были доказать вину Чарльза, и каждого Том Армур обязательно заставлял растеряться.

Только через три недели после начала процесса защита приступила к опросу своих свидетелей. Первым свидетелем, которого вызвал Том Армур, оказалась Мариэлла. Сначала адвокат аккуратно провел ее по воспоминаниям прошлого, реабилитируя ее везде, где Палмер выставил ее не в лучшем свете. И облик Мариэллы, создаваемый защитой, в итоге существенно отличался от того, который возник в результате стараний прокурора и Малкольма. Вместо полусумасшедшей, больной истерички, которой нельзя было доверить даже собственного ребенка, перед присяжными явилась достойная женщина, потрясенная гибелью сына, рождением мертвого младенца, а затем поведением мужа. Том Армур открыто признал, что Чарльз в то время был полностью не в себе и обращался с Мариэллой очень плохо. Он объяснил, что горе подкосило обоих. Когда он попросил Мариэллу рассказать, как она спасала детей на Женевском озере, едва ли не все присутствующие поднесли к глазам платочки. Теперь у нее появилась возможность объяснить, почему ей удалось спасти двух девочек, но не собственного сына. Андре отнесло слишком далеко от кромки льда. Все участники процесса слушали ее и представляли, как ребенок лежал у нее на руках и не подавал признаков жизни. Рассказывая об этом дне, о последовавшем вечере в больнице и о мертвой новорожденной, она несколько раз останавливалась, так как ее душили слезы. Семья погибла в одночасье, и как муж, так и жена были не в состоянии адекватно оценивать обстановку. Чарльз испытал сильное потрясение, а она сломалась и в течение долгих месяцев ждала только смерти, чтобы вновь оказаться рядом со своими детьми.

— А сейчас вы в таком же состоянии? — спокойно спросил Том Армур. Кто-то из присяжных смущенно кашлянул.

— Нет, — печально ответила она.

— Вы верите, что Тедди жив?

В ее глазах стояли слезы, но она заговорила:

— Не знаю. Надеюсь. Я очень надеюсь… — Она обвела взглядом зал, посмотрела в сторону журналистов. — Если кто-нибудь знает, где он сейчас… Пожалуйста, умоляю вас, верните его… Мы сделаем что угодно… Только не причиняйте ему вреда…

При этих словах один из репортеров вскочил с места, в лицо Мариэлле сверкнула вспышка, и судья распорядился вывести ретивого корреспондента из зала суда.

— И если это еще раз повторится, тот, кто это сделает, будет взят под стражу, — прогрохотал судья Моррисон и затем извинился перед Мариэллой. Она уже пришла в себя и ожидала следующего вопроса Тома.

— Вы уверены, что вашего сына украл Чарльз Делони?

Адвокат задал опасный вопрос. Но ему хотелось, чтобы она во всеуслышание заявила, что не убеждена в виновности Чарльза. Он не сомневался, что ответ будет именно таким.

— Нет, не уверена.

— Способен ли он, по-вашему, на такой поступок? Вы знаете его лучше, чем кто бы то ни было. Он вас любил, он обвинял вас, плакал вместе с вами… даже бил вас… Возможно, с вами он обращался хуже, чем с кем-либо другим. — Чарльз сам признавался в этом Тому Армуру, и тем не менее из предварительной беседы с Мариэллой адвокат заключил, что она не верит в его вину. — Одним словом, миссис Паттерсон, вы многое о нем знаете. Верите ли вы при этом, что он украл вашего сына?

Прошла целая вечность, а она все не отвечала. Наконец она отрицательно покачала головой и уронила лицо в ладони. Том Армур ждал.

— Вы все еще влюблены в него, миссис Паттерсон.' Она с грустью посмотрела на Чарльза. Они прошли вместе через много трудностей и были при этом счастливы. Хотя и давно.

— Нет, — тихо проговорила она. — Он дорог мне и, наверное, никогда не станет мне чужим. Он был отцом моих детей. Я очень любила его, когда была молода. А сейчас… Мне жаль Чарльза Делони. Но я уже не влюблена в него. Нам обоим пришлось пройти через безмерное горе и страдание.

Том Армур кивнул. Мариэлла не могла знать, что защитник Чарльза преклоняется перед ее мужеством. Она — изумительная женщина. Она твердо стояла под градом вопросов обвинения, из нее клещами тянули всю подноготную, выворачивали наизнанку ее душу, судьба отняла сначала двух детей, а теперь и еще одного, и как же она достойно держится! Никогда и никем не восхищался он так, как этой женщиной, но на лице его ничего не отражалось, он лишь задавал вопросы.