Ежевичное вино

Зет, должно быть, стреляет в веревку с бельем, натянутую между двумя ближними фургонами, поскольку один ее конец уже безвольно стелется по траве, как подраненное крыло птицы, вяло хлопает на ветру. Пес на привязи визгливо залаял. Джею показалось, что в окне фургона что-то шевельнулось, занавеска на мгновение отошла в сторону и лицо, бледное, размытое, с глазами, расширенными от злости или страха, мелькнуло, прежде чем занавеска рывком вернулась на место. После этого фургоны окончательно замерли, Зет снова захохотал и начал перезаряжать винтовку. Теперь Джей услышал, что он кричит:

— Чернома-азые! Чернома-азые!

Что ж, сказал себе Джей, тут он ничего не может поделать. Даже Зет не настолько рехнулся, чтобы и вправду кого-нибудь поранить. Палить по веревке с бельем — вот это на него похоже. Людей пугать. И у него неплохо получается, признал Джей. Он вспомнил себя тем первым летом, как он корчился под шлюзом, и лицо его запылало.

Черт побери, ничего тут не поделаешь.

Цыганам в фургонах ничего не грозит. Они подождут, пока Зет устанет или у него кончатся заряды. Должен же он когда-нибудь уйти домой. Кроме того, это всего лишь воздушка. От воздушки не бывает настоящего вреда. Серьезно. Даже если в человека выстрелить.

Ну а что он, интересно, должен сделать?

Джей развернулся и взвизгнул от удивления. В кустах, в каких-то пяти футах от него, сидела на корточках девочка. Джей так увлекся наблюдением за Зетом, что не услышал, как она появилась. На вид лет двенадцать. Под ежевичником рыжих кудряшек лицо казалось маленьким и пятнистым, словно веснушки, пытаясь удержаться на коже, растянулись и вовсе утратили форму. На девочке были джинсы и белая футболка, настолько большая, что рукава свободно болтались вокруг худеньких рук. Она сжимала грязную красную бандану, кажется набитую камнями.

Девочка вскочила на ноги мгновенно и бесшумно, как апач. Джей и слова не успел сказать — брошенный ею камень с невероятной скоростью просвистел в воздухе и с отчетливым нехорошим хрустом метко врезался в его колено. Джей снова завизжал и рухнул на землю, вцепившись в колено. Девочка смотрела на него, держа наготове второй камень.

— Эй, — возмутился Джей.

— Извини, — сказала девочка, не выпуская камня из рук.

Джей закатал штанину и осмотрел пострадавшую коленку. Уже расплывался синяк. Джей уставился на девочку; та глядела спокойно и явно не раскаивалась.

— Не надо было так поворачиваться, — сказала девочка. — Ты застал меня врасплох.

— Застал тебя!.. Джей потерял дар речи. Девочка пожала плечами.

— Я думала, вы заодно, — сказала она, свирепо дернув маленьким подбородком в направлении шлюза. — Практикуешься в стрельбе по нашим фургонам и бедному старому Тоффи.

Джей вернул штанину на место.

— Заодно! Он мне не друг, — с негодованием отрекся он. — Он псих.

— А. Ладно.

Девочка вернула камень в бандану. Раздались еще два выстрела и вслед за ними воинственное улюлюканье Зета: «Чернома-а-азые!» Девочка осторожно глянула вниз через кусты, отвела ветку и приготовилась скользнуть под нее вниз по насыпи.

— Эй, погоди.

— Чего?

Девочка едва на него глянула. В тени куста глаза ее золотились, как у совы.

— Ты что делаешь?

— А ты как думаешь?

— Но я же говорю. — Негодование Джея — напала не понять с чего! — сменилось тревогой. — Он псих. Не связывайся. Он скоро устанет. И тогда оставит вас в покое.

Девочка посмотрела на него с откровенным презрением.

— Ты, небось, так бы и сделал? — спросила она.

— Ну… да.

Она хмыкнула, не то удивленно, не то презрительно, и легко поднырнула под ветку, балансируя свободной рукой, соскользнула по склону, затормозив каблуками на осыпи. Джей понимал, куда она направляется. В пятидесяти ярдах ниже был обрыв, выходивший прямо на шлюз. Красный глинистый сланец, выпавшие камни покрывали насыпь там, где холм открывался. За тонкой ширмой кустов можно укрыться. Забраться туда непросто — если лезть быстро или неосторожно, можно съехать по осыпи и свалиться с обрыва на камни внизу, — зато оттуда ей будет удобно атаковать. Если она собралась атаковать. А поверить в такое непросто. Джей вновь глянул вниз и увидел ее уже намного дальше, почти не различимую в подлеске — разве что волосы видны. Пусть делает что хочет. Он ее предупредил.

Все это, в общем-то, его не касается. Не его дело.