151 эпизод ЖЖизни

Отец так был недоволен предсказаниями осьминога Пауля, что купил несколько упаковок сушёного осьминога. Мы пили пиво… В острые моменты у испанских ворот отец подскакивал, отправлял в рот кусок сушёного щупальца и, жуя, выкрикивал: «Вот тебе, головоногая тварь!» – или: «Не дождёшься, скользкий засранец!» – и ещё что-то в таком же духе.

Я был абсолютно счастлив. Жаль, что испанцы выиграли, хоть я за них и болел, хотелось, чтобы отец порадовался. Правда, не могу сказать, что он сильно расстроился; в этом чудо чемпионата мира.

Закончился самый большой праздник, какой только может устроить себе человечество. Праздник, когда все болеют за всех: когда кто-то начинает в начале матча болеть за одну команду, а ко второму тайму – уже за другую, когда все радуются голу в любые ворота (если, конечно, речь не идёт о своей национальной сборной).

Я бы очень хотел подержать в руках или хотя бы прикоснуться к мячу, которым был забит победный гол чемпионата. На Земле нет предмета, на который одновременно смотрело бы такое количество людей и с которым было бы связано столько сильнейших переживаний, мощнейшей радости и страшных разочарований. Нет в мире более великой игры!

А ещё за время чемпионата много раз можно было убедиться в том, как прекрасен бывает человек. Мы редко можем в этом убедиться… а человек-то прекрасен (улыбка).

Чем запомнится этот чемпионат? Несколькими лицами и именами, которые не продержатся в памяти и футбольной истории так долго, как легендарные имена прежних героев. Вувузелами, которые сейчас расползутся по всему миру и будут какое-то время напоминать о себе на матчах разного уровня (хотя, должен сказать, голос, интонации, а главное – тексты комментатора Гусева тяжелее для слуха и сознания, чем все вувузелы вместе взятые. Благо, он не омрачил собой финал). Ну и, конечно, главным героем нынешнего чемпионата, который точно войдёт в историю футбола, стал маленький осьминог Пауль. Странная, обаятельная тварь. Милейшее существо, которое только усилило ощущение непостижимости мира и жизни.

Ну а для меня чемпионат запомнится тем, как мы втроём, отец и два сына, смотрели футбол.

15 июля

Случилось большое личное и профессиональное событие! Моя дочь самостоятельно взяла и прочитала мою книгу «А…..а». Я никогда не настаивал и даже ни разу не предлагал ей читать мной написанное, а она не проявляла большого интереса. Она видела, как я пишу, видела мои каракули на листочках, видела, как я их вывожу, когда заходила в кабинет пожелать спокойной ночи, а потом – доброго утра, потому что я всё ещё сидел за столом. Потом видела, как рукопись превращается в книгу. Все эти книжки, рукописи, стопки распечатанных листов с правкой для неё были повседневной и довольно скучной моей работой. Думаю, во всём этом было что-то очень взрослое и от неё отдельное, некая работа, которая у детей отнимает родителей.

А тут она взяла и прочла мою новую книгу. Читала подолгу, не отрываясь, улыбалась. Если дочитала до конца, значит, понравилось, значит, что-то своё она в этом нашла.

Я очень и очень рад! Что и когда она прочтёт следом – не знаю. Подталкивать и рекомендовать не буду.

А мои спектакли Наташа впервые посмотрела в пять лет. Она что-то такое почувствовала и к концу одного и другого спектакля рыдала так, что её приходилось успокаивать. Что-то она там своё детское уловила, что заставило её горевать. С тех пор я решил, что маленьких детей не стоит мучить моими спектаклями (улыбка), Саша пока ни один не видел.

И ещё мне запомнилось, как Наташа в первый раз смотрела «Дредноуты». Это случилось в 2001 году, ей было шесть. Я её взял на фестиваль в Словению, в город Любляна. Это был приятный маленький театральный фестиваль, на котором Наташа смотрела выступления танцевальных коллективов, странные театральные постановки, на которых засыпала. Мы ездили на экскурсию в горы и даже посетили великую пещеру Постойна яма.

Спектакль на том фестивале я играл в необычном помещении. Это был мой самый красивый спектакль «Дредноуты» (кажется, где-то я об этом уже рассказывал). Спектакль проходил в старом железнодорожном депо, которое превратили в музей. Сцену организовали между двумя паровозами времён Первой мировой – лучшей декорации представить себе невозможно. Единственно, возникла трудность: ни я, ни словенцы, никто не умел делать нужные для спектакля бумажные кораблики. Я в детстве не научился их делать, а в Словении, видимо, таких корабликов никто и не знает. В общем, мы кому-то звонили, ломали голову, никак не могли решить эту проблему. И вдруг Наташа попросила листок бумаги и не быстро и не ловко, но сложила – кривоватый, но столь необходимый кораблик. А потом – ещё несколько.