32  

Зоя начала танцевать, делая все, чему учила ее Настова. Продолжалось все это около часа, и сидевшая за роялем женщина не сводила с нее сощуренных глаз, и на лице ее не отражалось ни одобрения, ни неудовольствия. Пот лил с Зои градом, когда музыка наконец смолкла. Она присела в поклоне. Глаза ее встретились с глазами репетитора, и та медленно наклонила голову.

— Вас не затруднит, мадемуазель, прийти сюда через два дня?

Зеленые Зоины глаза стали огромными, когда она подбежала к роялю:

— Меня примут?

— Нет… Но здесь будет Сергей Павлович. Послушаем, что скажет он. И остальные педагоги.

— Хорошо, я приду Туфли постараюсь достать — У вас нет своих балеток? — удивилась женщина.

— Все, что у нас было, осталось дома, в России Отца и брата убили, когда началась революция, а мы с бабушкой бежали… Месяц как мы в Париже. Я должна найти работу, бабушка уже старенькая… А денег у нас нет. — Эти простые слова, стоившие толстых томов премудрых книг, проняли репетитора до глубины души, хотя она и постаралась не показать этого.

— Сколько вам лет?

— Скоро будет восемнадцать. Я занимаюсь балетом с шести.

— У вас талант. Что бы вам ни сказал Дягилев… или другие — не верьте и не давайте себя запугать. Знайте: у вас настоящий дар танцовщицы.

От радости Зоя громко рассмеялась. Не об этом ли счастливом миге мечтала она тогда, в Царском Селе?!

— Спасибо! Спасибо вам! — Ей хотелось броситься этой строгой женщине на шею и расцеловать ее, но она сдержала свой порыв, боясь, что та истолкует его превратно. Она готова на все, чтобы показаться Дягилеву, и ей предоставят эту возможность. Об этом она могла только мечтать… Может быть, и Париж — не такой уж скверный город и понравится ей, если она станет балериной. — Я ведь два месяца не танцевала:

«заржавела» немножко. В следующий раз будет лучше.

— Да? Два месяца? В таком случае вы еще одаренней, чем мне показалось сначала. — И она улыбнулась этой красивой рыжеволосой девочке, так изящно и непринужденно стоявшей у рояля.

Тут только Зоя спохватилась, что обещала бабушке скоро вернуться, а прошло не меньше двух часов.

— Ой! Бабушка… Я должна бежать!.. Простите… — И она кинулась переодеваться. Через минуту лебедь вновь превратился в утенка. — Я приду через два дня!..

Спасибо вам за туфли!.. — Она заторопилась к дверям. — А в котором часу?

— К двум. Как вас зовут?

— Зоя Юсупова! — на бегу крикнула Зоя и исчезла в дверях.

А женщина осталась сидеть у рояля, с улыбкой вспоминая, как двадцать лет назад и она впервые танцевала перед Дягилевым… Хорошая девочка эта…

Зоя… Сколько же ей пришлось пережить… Конечно, все, что она так бесхитростно рассказала, — правда…

Как трудно поверить, что и ей было когда-то восемнадцать… и она была так же полна жизни, как и эта девочка…

Глава 10

В пятницу, в два часа дня, Зоя снова появилась у входа в театр Шатле с ковровой сумкой через плечо — там лежали трико и новые, ни разу не надеванные балетные туфли. Чтобы купить их, пришлось продать часы. Бабушке она не сказала ни слова. За эти двое суток она думала о той волшебной возможности, которая открывается перед нею, и молилась своему ангелу-хранителю, чтобы тот не оставил ее в час испытания… А что, если она не понравится Дягилеву? Что, если Настова обманывала ее и она никуда не годится?

Все эти мысли мучили Зою по дороге в Шатле, и она несколько раз готова была повернуться и убежать, но было уже поздно. Женщина, перед которой она танцевала два дня назад, представила ее Сергею Павловичу Дягилеву. А потом Зоя, сама не помня как, оказалась на сцене и стала танцевать, забыв про то, что из зала на нее смотрят строгие судьи. Скованность ее исчезла бесследно: волна музыки подхватила, завертела ее и бережно поставила на место. Комиссия, к ее удивлению, попросила станцевать еще — на этот раз с партнером. И снова Зоя, точно на ангельских крыльях, взмыла в воздух. В общей сложности показ продолжался полтора часа, и, как в первый раз, пот лил с нее градом, а новые туфли безжалостно терзали ступни. И все же Зое казалось — она ничего не весит и может долететь до луны. Сидевшие в партере кивали и что-то говорили — слов она не разбирала. Совещались они целую вечность, и наконец один из них повернулся к Зое и крикнул ей, как о чем-то вполне заурядном и обыденном:

— Так, благодарю вас! В следующую пятницу, в четыре — генеральная репетиция.

  32  
×
×