Зоя

Она ведь ему сказала, что не может выйти замуж за человека, которого не любит. А теперь она знала, что любит! Теперь было ясно, что ни возраст, ни общественное положение Клейтона не играют никакой роли. Это было глупо, конечно. Он не писал целых два месяца. Она не имела понятия, что он чувствовал по отношению к ней, и вообще, интересовала ли она его.

Зоя знала только, что он был благородным и добрым и что он снова вошел в ее жизнь в канун Рождества.

Больше она не знала ничего. Но наблюдавшая за ними Евгения Петровна знала намного больше, даже больше, чем стоявший здесь Клейтон.

Князь Владимир приехал вскоре после одиннадцати. Он пообещал отвезти женщин в церковь и был поражен, увидев Клейтона. Графиня познакомила мужчин, и Владимир пристально вгляделся в лицо капитана, гадая, кто он и что здесь делает. Все было ясно по сияющим глазам Зои. Создавалось впечатление, что она жила последние месяцы только ради того, чтобы дождаться этого момента.

Клейтон прошел за девушкой на кухню и, пока Евгения Петровна наливала вино князю, осторожно взял ее за руку и медленно привлек к себе. Он держал ее в объятиях, закрыв глаза, а его губы мягко касались ее шелковистых волос.

— Я ужасно скучал по тебе, малышка… Я хотел написать тебе, но не мог. Место, где располагался наш штаб, засекречено. Это чудо, что меня вообще отпустили сюда. — Он вплотную занимался разработкой планов Першинга для американских экспедиционных войск. Потом он оторвался от нее и взглянул на Зою сверху вниз своими теплыми синими глазами. — А ты хоть немного скучала?

Она не могла отвечать, едва удерживая слезы. Жизнь была такой трудной: бедность, недоедание, холодная зима, война. Все это было кошмаром, и теперь вдруг появился он: с пирожными, вином и сильными, обнимавшими ее руками.

— Мне вас очень не хватало. — Зоя произнесла эти слова шепотом и отвела глаза. Она боялась даже взглянуть на него; он мог слишком многое понять по ее глазам. Но с ним она чувствовала себя настолько спокойно, как будто ждала его всю жизнь. Но тут они услышали вежливое покашливание в дверях кухни и обернулись.

Это был князь Владимир, который с завистью смотрел на них.

— Нам пора в церковь, Зоя Константиновна. — Он заговорил с ней по-русски и на мгновение встретился глазами с Клейтоном. — Вы пойдете с нами, сэр? Дамы идут на полуночную службу.

— Мне бы очень хотелось. — Он взглянул на Зою. — Как вы думаете, бабушка не будет возражать?

— Конечно, нет. — Зоя ответила за двоих, прежде всего за себя, а в это время думала о том, где он остановился. Она хотела предложить ему комнату Антуана, но вполне резонно решила, что бабушка сочтет это неприличным. Хотя теперь это не имело значения. Что значит прилично или неприлично, когда у тебя нет ни еды, ни денег, ни тепла и мир, в котором они жили прежде, канул в небытие? Кого волновало приличие? Теперь это все казалось Зое таким глупым.

Клейтон осторожно взял ее за руку и повел из кухни.

Сава последовала за ними в ожидании чего-нибудь вкусного, и Зоя, протянув руку, дала собаке кусочек драгоценного бисквита.

Бабушка пошла одеваться, а Зоя сняла свое изношенное пальто с вешалки у дверей, в то время как мужчины ждали их, вежливо беседуя о войне, о погоде и о возможности окончания войны в ближайшие месяцы.

Князь Марковский старался найти в американце что-нибудь неприятное. Конечно, американец был слишком стар для Зои, и со стороны графини было бы глупо позволить внучке увлечь себя. Когда кончится война, капитан вернется в Нью-Йорк и забудет красивую девушку, с которой проводил время в Париже. Но князь в глубине души не мог осуждать американского офицера. Девушка была слишком хороша. Князь до сих пор не мог спокойно смотреть на Зою, хотя уже больше месяца ухаживал за одной из подруг своей дочери. Она была из хорошей семьи, которая приехала в Париж прошлой весной и, как многие эмигранты, зарабатывала шитьем. Она и дочь ждали его в церкви.

Клейтон помог старой графине спуститься вниз, а Владимир пошел к такси. Они медленно ехали по тихим улицам, и Клейтон, любуясь ночным Парижем, поминутно останавливал свой взгляд на Зое. Весной она казалась более оживленной.

Собор Александра Невского был уже полон, изнутри раздавалось мелодичное пение. Войдя, они услышали тихий гул голосов. Сладко пахло ладаном, в соборе было тепло, и Зоины глаза наполнились слезами, когда она, оглянувшись, увидела знакомые лица и услышала русскую речь. Ощущение было такое, будто они снова были дома, лица от длинных свечей казались живыми и теплыми. Князь протянул одну свечку старой графине, другую Клейтону, а Зоя взяла свечку у маленького мальчика. Он посмотрел на нее с застенчивой улыбкой и пожелал счастливого Рождества.