Зоя

Глава 24

Июль был сплошным кошмаром. Известие, что царь Николай убит, давило их невыносимым грузом.

Казалось, печаль их никогда не рассеется. По всему Парижу русские были погружены в скорбь, а война тем временем подходила все ближе.

Зоя была приглашена на свадьбу к знакомой балерине. Ее звали Ольга Хохлова, несколько дней тому назад она венчалась с художником Пабло Пикассо в соборе Александра Невского, однако Зоя не испытывала никакого желания развлекаться. Она носила оставшиеся у нее черные платья и была в глубоком трауре по своему августейшему родственнику.

В августе телеграфировал Дягилев, предлагая присоединиться к труппе на гастролях в Лондоне, но Зоя по-прежнему не могла оставить бабушку, да и видеть никого не хотела. Она с трудом заставляла себя ходить на репетиции, чтобы было на что жить.

А в сентябре союзники снова перешли в наступление, и через несколько недель немцы готовы были подписать мирное соглашение. Но от Клейтона не было никаких вестей. Зоя боялась даже думать о возлюбленном: ведь если бы с ним что-то случилось, она бы не пережила несчастья. Творилось что-то невероятное. Дядя Ники был мертв. Его прощальные слова снова и снова звучали у нее в голове. Она написала Маше три письма с тех пор, как услышала это ужасное известие, но ответа до сих пор не было. Неясно было, где теперь доктор Боткин: если семья убитого императора переехала, как говорилось в газете, то неизвестно, как долго будут идти письма.

Но вот после бесконечного октября с полным отсутствием вестей от тех, кого Зоя ждала и любила, наступил наконец ноябрь, который принес долгожданный мир.

Эта новость застала Евгению Петровну и Зою дома: с улицы слышались громкие крики, возгласы восторга, поздравления, звон колоколов, канонада. Война кончилась. Весь мир содрогался в конвульсиях от кровопролития, и вот оно завершилось. Мировая война осталась в прошлом.

Зоя молча налила бабушке чаю и потом, подойдя к окну, долго наблюдала за ликованием на улицах. Повсюду были войска союзников: американцы, англичане, итальянцы, французы, но она не знала главного — жив ли Клейтон. Она обернулась и посмотрела на Евгению Петровну, которая за эту осень сильно сдала: у нее возобновился кашель, мучивший ее еще прошлой зимой, и у нее так болели колени, что она больше не могла выходить из квартиры.

— Теперь все изменится к лучшему, Зоя, — тихо сказала графиня и закашлялась. Она-то хорошо понимала, о чем думает внучка. От Клейтона не было вестей с тех самых пор, как он покинул Париж ночью в День взятия Бастилии. — Он вернется к тебе, девочка. Верь и жди. Наберись терпения. — Она улыбнулась Зое, но в Зоиных глазах не было радости. Она потеряла слишком много. Слишком многих оплакивала.

— Верь и жди? Неужели ты веришь, что кто-нибудь вернется?

— Жизнь продолжается. Люди рождаются и умирают, одни уходят, другие приходят. Вечно живет только наша собственная печаль. Николаю теперь не больно. Он почивает в мире.

— А другие? — Она уже написала Маше пять писем, а ответа не было.

— Мы можем только за них молиться.

Зоя кивнула. Все это она слышала прежде. Она сердилась на судьбу, которая отняла у нее так много.

В первые дни после прекращения военных действий улицы были завалены обломками домов, пострадавших от бомбардировок, и Зоя выходила только за продуктами. Денег не хватало даже на самое необходимое. Спектаклей не было, и они жили на те гроши, которые удалось сберечь.

— Позвольте помочь вам, мадемуазель?

Зоя почувствовала, что кто-то потянул за батон, который она держала под мышкой. Зоя обернулась, готовая дать отпор непрошеному помощнику. Не всем в Париже хочется получить поцелуй восторженного юнца в мундире, подумала она, оборачиваясь и сжав кулаки, — и… задохнулась, роняя бесценный батон…

Клейтон прижал ее к себе.

— О боже, боже! — Слезы брызнули у нее из глаз, когда она упала в его объятия. Он был жив… жив… Казалось, они остались одни на белом свете… одни в этом потерянном мире.

— Ну, ну, будет! — Он ласково улыбался: высокий, в грязном, мятом полевом мундире, с огрубевшим, обросшим щетиной лицом, капитан приехал в Париж только что. Он уже повидался с Евгенией Петровной, и она сказала ему, что Зоя пошла в магазин, и он, словно мальчик, кинулся ее искать.

— У тебя все в порядке? — Она одновременно смеялась и плакала, а он снова и снова целовал ее, радуясь, как и она, что оба они живы.