Психолавка

Она взяла еще два марципана и с удовольствием продолжала пить чай.

— Судя по вашим словам, — снова заговорила Глория, — вы бы согласились продать свой дар только за такую цену, которая сможет обеспечить вам прежний жизненный уровень? То есть чтобы вы могли жить так, как уже привыкли?

— Думаю, это должно быть что-нибудь получше! У меня ведь и кое-какие мечты имеются. И кое-какая возможность их осуществить — тоже. Оно бы, конечно, неплохо состояние поиметь… — Она стала осматривать свою запятнанную одежду, приподнимая ее грязные верхние слои один за другим. Потом отряхнула юбку, пригладила волосы и покачала головой. И я вдруг понял, что она совсем не старуха! А под слоем въевшейся сажи и грязи волосы у нее скорее всего светлые и никакой седины в них нет и в помине. У нее были потрясающе красивые голубые глаза и высокие скулы современной топ-модели. Да ей ведь всего-то чуть больше тридцати! Когда я это осознал, мне очень захотелось узнать, какая у нее на самом деле фигура — подо всем этим тряпьем? — Наверное, и мне бы хотелось красивой быть, — задумчиво продолжала матушка Шип-тон, — нарядно одеваться, встречаться с приличными людьми, а может, и замуж выйти…

Глория кивнула.

— Кое-что можно будет сделать, — пообещала она. — Не согласились бы вы отправиться с нами и поговорить с нашим руководителем? За такие дела именно он отвечает. И не стоит беспокоиться: никакого сговора с дьяволом тут нет. Все это связано лишь с развитием точных наук — ну и с деньгами, конечно.

Матушка Шиптон рассмеялась.

— А я и не верю в сговор с дьяволом, детка, — сказала она. — Я и без него слишком много видела способов проникновения в нашу жизнь Зла. А с этим вашим хозяином я поговорю с удовольствием и посмотрю, что он может мне предложить. Если у тебя есть что-то, что другим позарез нужно, так почему бы и не поговорить? Все здравомыслящие люди так поступают.

— А ты, между прочим, тоже охотница! — заметил я, жуя печенье.

— Да, и одна из лучших!

— А скажите мне, матушка Шиптон, — почти весело спросила у нее Глория, — вы слышите какие-нибудь иностранные слова во время этих видений?

— А как же! Когда об иных странах речь идет — обязательно слышу.

Глория кивком указала ей на меня:

— Значит, слово «охотник» — это ваш перевод какого-то чужеземного слова? Вы с таким чувством его произносите…

— Ох и востра ты, детка! — восхитилась мамаша Шиптон, наливая себе в чашку кипяток и весьма ловко пользуясь пакетиком с заваркой. — Действительно, видела я одну иностранную штуковину — вроде бы как «хранителем» ее называли, только на самом деле это охотник был.

— И еще там было слово «грейлон»?

— Было. Они как бы вместе были. Глория кивнула и тоже принялась пить чай. Я заметил, что клыки у нее наготове.

— Не могла бы ты пояснить мне, — обратился я к ней, — что, черт побери, вы с ней обсуждаете?

— Альф, ты, без сомнения, самый опасный человек на Земле! Причем на протяжении многих веков в ту и другую сторону временной оси. Как же ты этого не понимаешь?!

— Ну-ну. А как насчет того, чтобы меня просветить?

— Нет. Время течет по-разному — для нас и для тебя. И лично твое, и наше общее. Ведь ни одно из них не идет так, как полагается. Вот мы и выжидаем, а ты волнуешься и страдаешь в результате собственных поступков. Ну ты вспомни: мы ведь могли не раз причинить тебе зло, но до сих пор так и не причинили, верно?

Я кивнул и сказал:

— По-моему, на этот раз мне здорово повезло с заданием.

— Но этот раз — единственный в своем роде! — заметила Глория.

— Господи, до чего ж интересно вы тут говорите! — прервала нас матушка Шиптон. И, честное слово, я только в этот миг начал о чем-то догадываться. — А мне ведь вот что в голову-то вступило: если в чай чуточку вашего бренди добавить, так еще весельше будет!

Я изо всех сил пытался представить себе собственное отражение в зеркале. Мне нужно было спросить у него совета! И оно вдруг явилось мне, молча на меня посмотрело и сказало: «А теперь урони чашку».

Я уронил. Матушка Шиптон пронзительно взвизгнула, и глаза ее наполнились слезами.

— Альф, как ты мог? — упрекнула меня Глория. — Эти предметы быта так высоко ценятся здесь!

— Простите… Она сама у меня из рук выскользнула.

Глория встала.

— Я сейчас вернусь, — сказала она, — и принесу кое-что взамен.

— Да необя…

Но Глории уже не было. Меньше чем через тридцать секунд она появилась снова — украсив волосы длинной узкой лентой и держа в руках кружку, взятую на кухне в «Черной Дыре». Кружку она протянула мне. И я налил туда чаю.