Версальская история

— Что это за новая мода — швырять мячи в стекла?! — крикнул он, повернувшись к Джейсону. Куп уже заметил у него на руке бейсбольную перчатку, поэтому для него не было тайной, кто главный виновник происшествия.

Глаза мальчика наполнились слезами. Он не сомневался, что его ждут крупные неприятности. Марк неоднократно предупреждал сына, почем) не стоит раздражать мистера Уинслоу. «Это все равно что рубить сук, на котором сидишь, — объяснял он. — Достаточно того, что один раз ты уже с ним столкнулся».

— Это я разбил стекло, — неожиданно вмешался Джимми, выступая вперед. — Поверьте, мне очень жаль. Я… я просто не подумал…

Джимми было очень жаль Джейсона, а главное, он был уверен, что ему Куп ничего сделать не сможет.

— Я заменю ваше стекло, — добавил он.

— — Надеюсь, что так, — ответил Куп, несколько сбитый с толку. — Впрочем, что-то мне подсказывает, что вы пытаетесь ввести меня в заблуждение. Я уверен, что главный разрушитель и вандал — не кто иной, как мистер Фридмен-младший.

Он сердито посмотрел сначала на Марка, потомна Джейсона и снова повернулся к Джимми.

— Если хочешь, новое стекло оплачу я, — предложила Алекс, выходя из воды и набрасывая на плечи полотенце. — Поверь, все произошло случайно.

— И все равно здесь вам не кегельбан и не тир! — проворчал Куп все еще сердито. — Это специальное стекло: чтобы заказать и изготовить такое, потребуется месяц, не меньше, да и вставить его непросто.

В самом деле, стекла в балконных окнах гостиной не только имели весьма необычную форму, но и были выпуклыми. Несколько таких стекол пострадали во время последнего землетрясения. Тогда Лиз удалось заказать их в Чехии, что обошлось Купу в кругленькую сумму. Мастера с завода специально приезжали в Лос-Анджелес, сначала чтобы снять размеры, а во второй раз, чтобы вставить стекла в рамы.

— Следите за своими детьми, Фридмен! — буркнул Куп и вернулся в дом, а Алекс с виноватым видом посмотрела на Марка.

— Мне очень жаль, — сказала она негромко. Ей было неловко за Купа.

— Ну и задница этот ваш Куп! — громко сказала Джессика.

— Джесси!.. — строго одернул ее отец, а Джимми повернулся к Алекс.

— Я с ней согласен, хотя здесь есть и доля моей вины. Нам следовало пойти тренироваться на теннисный корт. Мне и в голову не могло прийти, что он… что мы разобьем окно мистера Уинслоу!

— А по-моему, ничего страшного не произошло, — покачала головой Алекс. — Все дело в том, что Куп… не привык к детям. Он так любит порядок и покой, а дети…

— …А дети его нарушают, — закончил Джимми. — Что ж, остается только пожалеть его, потому что в жизни — в реальной жизни — ни покоя, ни порядка нет. Как правило, нет…

Он знал, что говорил, так как ежедневно имел дело с бездомными сиротами и детьми из неблагополучных семей. В большинстве своем они были задиристыми, шумными, непредсказуемыми, но именно это и нравилось Джимми больше всего.

— Во всяком случае, в моей жизни, — счел необходимым уточнить он, но Алекс его отлично поняла.

— В моей жизни тоже мало покоя, — сказала она. — Но нельзя сравнивать нас с Купом. Он не похож на нас и живет другой жизнью. Во всяком случае, он полагает, что его жизнь — это нечто неизменное, упорядоченное и комфортное… — Тут Алекс вспомнила о статьях в газетах, да и остальные, судя по их лицам, подумали о том же. — Короче, Джейсон, не переживай!.. — решительно закончила Алекс. — В конце концов, это всего лишь стекло, а не человек. Стекло всегда можно заменить, а человека… — Она замолчала, но было слишком поздно. Роковые слова сорвались с ее языка, и Алекс с виноватым видом посмотрела на Джимми, но тот только кивнул.

— Ты права, — негромко сказал он.

— П-прости… я не хотела… — пробормотала Алекс огорченно.

— Ничего страшного, — ответил Джимми. — То есть, конечно, это страшно, но… Хорошо, что ты об этом напомнила, потому что люди часто забывают даже самые простые истины. Мы слишком привязываемся к вещам и ценим только собственные удобства, комфорт, лелеем свои привычки и редко вспоминаем, что самое главное — это все-таки люди.

Все остальное — ерунда, мелочь.

— Я сталкиваюсь с этим чуть не каждый день, — тихо сказала Алекс, и Джимми кивнул:

— Я тоже. В конце концов я выучил этот урок, хотя мне это нелегко далось. — И он улыбнулся Алекс. Она ему нравилась, и он не мог понять, что связывает ее с человеком, который на девять десятых состоит из притворства, позы, дутого самомнения и эгоизма. Алекс же казалась ему честной, открытой, способной на самопожертвование.