Версальская история

Услышав это, Алекс с облегчением рассмеялась. Она была рада, что ничего страшного не произошло, но голос Купа продолжал звучать так, словно его дом рухнул от землетрясения.

— Боюсь, что выдворить Марка и его детей тебе не удастся, — сказала Алекс. — Существует множество законов, которые защищают родителей с детьми. — Она сочувствовала Купу, но вместе с тем ей было также странно, что он придает такое значение пустякам. Куп не раз давал понять, что терпеть не может детей, но Алекс не думала, что его неприязнь заходит так далеко.

— А ты случайно не знаешь законов, которые бы защищали меня? — обиженно спросил Куп. — Я же говорил тебе — я не люблю детей, и…

— Не хочешь ли ты сказать, что у нас с тобой детей не будет? — Алекс попыталась все перевести в шутку, но Купу неожиданно пришло в голову, что это обстоятельство может помешать развитию их отношений. Он еще ни разу не задумывался о том, что Алекс достаточно молода и может мечтать о ребенке.

— Давай обсудим это в другой раз, — брюзгливо сказал он. — Я, во всяком случае, уверен, что твои дети будут достаточно хорошо воспитаны. Детям Марка место в колонии для несовершеннолетних преступников, а не в моем доме.

— Но ведь ты видел только мальчика, — напомнила Апекс. — У него, кажется, есть сестра…

— Да, он о ней упоминал, — поморщился Куп. — Мальчишка сказал, что его сестра учится в предпоследнем классе.

Это значит, что она почти наверняка жует крэк и интересуется наркотиками.

— Ну, может быть, на самом деле все не так плохо! — попыталась успокоить его Алекс. — Надолго они приехали?

— Мальчишка говорит — навсегда. Но даже неделя для меня — огромный срок. Завтра утром я намерен поговорить с Марком.

— Постарайся провести разговор спокойно, хорошо? — Она чувствовала, как Куп раздражен, и не хотела оставлять его в таком настроении. — Хорошо, что ты позвонил, — продолжала Алекс, пытаясь отвлечь Купа. — Я как раз думала, чем ты занимаешься…

— Пытаюсь стать алкоголиком, — проворчал Куп, с отвращением глядя на стакан с виски, который он все еще держал в руке. — У меня стойкая аллергия на людей моложе двадцати двух лет. Какое мне дело до семейных проблем Марка? Мы договаривались, что он будет жить в гостевом крыле один. Марк не имеет права навязывать мне еще и своих детей. Что я буду делать, если мне не удастся их выселить?

— Придется научить их вести себя как следует, только и всего. — ответила Алекс, которую эта ситуация начинала забавлять.

— Тебе легко говорить, дорогая. Но некоторые дети, как известно, плохо поддаются дресс… воспитанию. Я сказал этому мальчишке, что, если я еще раз увижу, как он катается по моим ступенькам, я его высеку, а он на это мне сказал, что за насилие над детьми меня могут упечь в тюрьму.

— Это серьезная угроза, — заметила Алекс. Судя по тому, что рассказывал Куп, первое знакомство с детьми Марка было явно неудачным. Но ведь и Куп был не прав, когда грозил выпороть мальчишку — быть может, когда-то это и было в порядке вещей, но для современного подростка такая угроза была дикостью.

— Я уверена, что все устроится, — миролюбиво добавила Алекс. — Поговори с Марком, я думаю, он сумеет сделать так, что его дети больше не будут тебе досаждать. Марк — разумный человек, он тебя поймет. Только прошу тебя, держи себя в руках.

На следующее утро Куп не стал ждать, пока Марк зайдет к нему, и позвонил ему сам. Марк долго извинялся за сына и клятвенно заверил, что ничего подобного больше не повторится. Потом он подробно обрисовал Купу свою ситуацию и пообещал, что по окончании учебного года дети вернутся в Нью-Йорк к матери. Это означало, что они пробудут в Лос-Анджелесе всего около двух месяцев, но для Купа даже этот срок означал целую вечность. Он был согласен терпеть их не больше двух дней, а лучше — часов, но его ожиданиям не суждено было сбыться. Правда, Марк поклялся, что дети будут вести себя тише воды ниже травы и не будут попадаться на глаза Купу, но верилось в это с трудом. Перед тем как звонить Марку, Куп все же переговорил со своим адвокатом, но тот только подтвердил то, что сказала Алекс: чтобы добиться выселения Марка и детей, у него должна была быть очень веская причина.

Неудивительно, что Куп пребывал в прескверном настроении. Даже письмо с извинениями (и несколькими довольно забавными грамматическими ошибками), которое Джейсон написал ему по настоянию отца, не смягчило его гнева. Куп по-прежнему был уверен, что Марк поступил непорядочно, навязав ему своих отпрысков. У него не было никакого желания превращать свой любимый «Версаль» в детский сад, лагерь бойскаутов или клуб скейтбордистов.