Ранчо

Ей объяснили, что выступление состоится минут через десять. Она стала озираться, надеясь отыскать глазами Гордона, но его нигде не было видно. Никто из публики не имел понятия, что сейчас произойдет, и не догадывался, кто находится рядом. Правда, организаторы родео знали о ней от девушки из пансионата-ранчо, заказывавшей билеты. Это слегка настораживало, хотя такие вещи невозможно держать под контролем. Кто-то обязательно проболтается. Однако публика, как и Гордон, оказалась совершенно не подготовленной к прозвучавшему с арены объявлению.

– Леди и джентльмены! – провозгласил церемониймейстер с огромного черного жеребца. – Сегодня мы приготовили вам настоящий сюрприз. Родео Джексон-Хоула приветствует вас, и в знак благодарности за ваше желание полюбоваться нашими бычками, лошадками и ковбоями мы пригласили одну милую особу. Это и есть главный сюрприз. Гостья споет наш гимн. – (Таня молилась, чтобы у него хватило ума умолчать, где она находится в данный момент. Ее друзья на трибуне замерли. Церемониймейстер не подкачал и не ляпнул лишнего.) – К тому же певица сама хорошо знакома с родео. Ведь она родом из Техаса! Итак, леди и джентльмены... – Школьный оркестр, которому было поручено аккомпанировать Тане, разразился барабанной дробью. – Представляю вам Таню Томас!

При этих его словах ковбой распахнул воротца, и она выскочила на своей лошадке на арену. С развевающимися на ветру волосами Таня выглядела так чудесно, как никогда прежде. В одной руке она сжимала микрофон, в другой – поводья. Лошадка оказалась не очень послушной, и в данный момент поп-звезда думала только об одном: как бы не свалиться, не допев гимна. Согласно плану она сделала по арене круг, после чего остановилась в самом центре, улыбаясь публике. Публика неистовствовала. Все вскочили, не веря в свою удачу. Таня испугалась, что ей придется спасаться бегством. Она чувствовала надвигающуюся беду. Если бы она нашла взглядом Гордона, ей было бы легче, но его нигде не было видно. Он любовался ею, сидя на загончике с дикими лошадьми, не веря собственным глазам и удивляясь беснующимся зрителям. Странно, что она не предупредила его о своем намерении выступить! Толпа свистела, выкрикивала ее имя, дружно топала ногами. Но стоило ей поднять руку – и все стихло: всем хотелось ее услышать.

– Спасибо! Я тоже рада встрече с вами, но это все же не концерт. Это родео. Сейчас мы споем гимн. Вы уж потерпите. Для меня большая честь здесь находиться. – Это было сказано с таким искренним чувством, что люди и впрямь успокоились и обратились в слух. – Для всех нас, американцев, эта песня очень много значит. – Она намеренно брала их за живое. – Прошу вас, вдумайтесь в ее слова и помогите мне ее исполнить.

Она ненадолго склонила голову. Трибуны молчали. Потом оркестр заиграл – лучше, чем любой профессиональный коллектив. Они играли для нее, а она пела для жителей Джексон-Хоула, для туристов, для друзей, для техасцев и для Гордона.

Главным ее слушателем сегодня был он, и она надеялась, что ковбой это понимает. Она знала, что значит для него родео, – то же, что оно значило в детстве для нее, техасской девчонки. Это апофеоз его существования – по крайней мере, оставалось таковым до этой минуты. Сейчас он был способен думать только о ней. Никогда еще он не видел такой красивой женщины и не слышал такого красивого пения. Если бы у него имелась запись гимна в ее исполнении, он бы только и делал, что слушал ее, забыв обо всем на свете. Ни он, ни остальные слушатели не могли удержаться от слез.

Когда она допела, публика словно осатанела. Певица помахала на прощание рукой и галопом покинула арену, прежде чем безумцы будут штурмовать заграждения и набросятся на нее. Никто не успел опомниться, а она уже вылетела в воротца, швырнула микрофон техасцу, кинувшемуся ее целовать, спрыгнула с лошади и буквально растворилась в толпе. Путь ее лежал к загонам, к Гордону. Ее трясло от воодушевления.

Никто так и не разобрался, куда она подевалась. Чтобы затеряться в толпе, надо было торопиться во весь дух, что она и делала. Даже Хартли потерял ее из виду. Мэри Стюарт и Зоя всерьез забеспокоились, но сама она отлично знала цель своего бегства. Старый опыт подсказал ей, где находятся загоны. Не прошло и пяти минут, как она нашла Гордона в загоне под номером пять. Он все еще пребывал в ошеломленном состоянии. При ее появлении ковбой покачал головой. Он быстро, как обезьяна, спустился по шесту, такой рослый, что она едва доставала ему до плеча. Таня радостно улыбалась.