Ранчо

– Я пришлю тебе фотографии Джейд, обещаю! – заверила Зоя, прежде чем повесить трубку.

В следующую секунду на нее налетели сразу три медсестры с жалобами на толпы в приемной. Только та, что позвала ее к телефону, смотрела с восхищением.

– Никак не поверю, что это Таня Томас! Какая она?

Все всегда задавали один и тот же дурацкий вопрос.

– Одна из чудеснейших женщин, каких я знаю, само благородство. Вкалывает как проклятая. Настолько талантлива, что не отдает себе в этом отчет. Заслуживает гораздо лучшей доли. Ничего, рано или поздно ей выпадет счастье. – С этими словами Зоя вместе с сестрами быстро покинула кабинет.

Сестра, позвавшая ее к телефону, так ничего и не поняла.

– У нее премии «Грэмми», награды Академии киноискусств, платиновые пластинки! – пожала она плечами. – Говорят, за одно концертное турне она зарабатывает десять миллионов. Один простой концерт дает за миллион. Чего же ей еще?

– Поверь мне, Айкали, это только видимость. Наша с тобой жизнь лучше ее. – Мысль, что Тане пришлось названивать подружке по колледжу, чтобы найти себе спутницу на отпуск, разрывала ей сердце. Зоя по крайней мере завела дочь.

– Все равно не пойму, – сестра покачала головой. Зоя поторопилась в приемную.

Таня долго не сводила глаз с фотографии подруги в газете. Потом, махнув рукой, решила позвонить Мэри Стюарт:

– Привет! Догадайся, с кем я говорила пять минут назад?

– С президентом США. – Мэри Стюарт была счастлива снова слышать Танин голос. Стоило той покинуть Нью-Йорк, как она стала по ней скучать.

– С Зоей! Она заведует в Сан-Франциско клиникой, лечит больных СПИДом. В утренней «Лос-Анджелес тайме» о ней большая статья. Зоя взяла ребенка, девочку. Малышке' скоро два годика, зовут Джейд, девочка наполовину кореянка.

– Чудесно! – откликнулась Мэри Стюарт. Ей очень хотелось быть великодушной по отношению к прежней подруге, но даже теперь, по прошествии двадцати с лишним лет, старые раны по-прежнему дают о себе знать. – Очень рада за нее. – Ее радость была искренней. – В этом она вся. Взять ребенка, да еще азиатку! Она стала именно такой, какой всегда старалась стать. Клиника для больных СПИДом тоже нисколько меня не удивляет. Она замужем?

– Нет. По-моему, Зоя сообразительнее нас с тобой. Билл уже улетел в свой Лондон?

– Еще вчера. – Мэри Стюарт умолкла, вспоминая уборку в комнате сына. – Вчера я убрала вещи Тодда. Давно надо было это сделать. Но раньше я не была к этому готова.

– Никто не засчитывает тебе проигрышные очки, – сказала Таня. – Ты поступаешь так, как должна, чтобы выжить.

После этого она рассказала Мэри Стюарт, что Нэнси не разрешает ей везти детей в Вайоминг. Судя по голосу Тани, она огорчена этим сверх всякой меры. Мэри Стюарт знала, что значат для подруги эти дети. Это самое лучшее, что принес ей брак.

– Отвратительно! – произнесла она с чувством.

– Как и все остальное. К примеру, я только что дала согласие заплатить полмиллиона шантажисту, продавшему меня газетам.

– Боже! Час от часу не легче. Почему так много?

– Со страху. Мои адвокаты делают в штаны при одной мысли о присяжных. Им кажется, что процесс с присяжными заведомо проигрышный. Противная сторона представит меня чудовищем, купающимся в деньгах. Изобразить меня добродетельной и здоровой женщиной совершенно невозможно. Знаменитая – значит шлюха или по меньшей мере человек, из которого менее удачливым, менее честным или патологическим лентяям совсем не грех вытрясти деньжат. Это определение вполне можно поместить в словаре, – заключила она, жуя.

Мэри Стюарт улыбнулась. Таня, конечно, расстроена, но не уничтожена, чего можно было ожидать, учитывая свалившиеся на нее беды. Она могла бы залезть с головой под одеяло и нахлобучить сверху подушку для верности, однако обошлось без этого. Таня всегда отличалась сильной волей. Мэри Стюарт восхищалась ею. Как бы с ней ни поступала жизнь, она поднималась во весь рост и принималась за старое, потрепанная, в царапинах, но по-прежнему с улыбкой до ушей, с песней на устах.

– Билл уже успел тебе позвонить? – спросила Таня, думая уже не о своих горестях, а об услышанном от Мэри Стюарт. Она по-прежнему считала возмутительным, что он не пожелал взять жену в Лондон. По словам Мэри Стюарт, здесь вряд ли измена. Просто не захотел, чтобы она была рядом.

– Еще нет. Зато вчера звонила Алиса. Наше с ней путешествие отменяется.

– Неужели? – Таня была поражена. – Что еще стряслось?