Последний романтик

Его всё больше начал раздражать христианский цикл «молитва – грех – покаяние – молитва – грех – покаяние». Неужели никто не видит, что это не более чем разновидность морального взяточничества, причем невиданного размаха? Грешишь – и получаешь немедленное прощение; идешь и грешишь снова, потому что знаешь, что тебе снова всё простится. Такое поведение казалось Юстасу глупым, трусливым и недостойным. А откуда вообще взялось мнение, что все люди рождены грешниками? И если людям так нравится Библия, почему бы им просто не следовать совершенно ясным указаниям, которые она дает, и перестать лгать, обманывать, красть, убивать и ходить к шлюхам? Сколько раз нужно перечитать десять заповедей, чтобы наконец дошло? Просто перестаньте грешить, и всё! Живите так, как вас учили! Тогда не надо будет ходить в церковь каждое воскресенье, преклонять колени, плакаться и каяться! Тогда у всех появится куча времени, которое можно провести на свежем воздухе, в лесу, а именно лес, по мнению Юстаса, был «единственным местом, где можно найти истину. Там нет лжи, обмана, иллюзий, лицемерия. Это всего лишь реальное место, и все существа в нем живут по совершенным правилам, которые никогда не менялись и не изменятся».

Разумеется, в силу своего характера и индивидуальности Юстас вскоре отказался ходить в церковь и стал сам искать ответы. В подростковые годы он прочел множество книг о самых разных религиях мира и остался верным заветам христианства, добавив к ним кое-что из других верований. Его вдохновляли древние суфийские мистики, возносившие восторженную хвалу любви; будучи сосредоточенным перфекционистом, он инстинктивно склонялся к основному буддийскому постулату – что достигнуть просветления можно лишь путем постоянного созерцания своего сознания. Ему импонировала даосская идея о том, что люди подобны воде, и они должны огибать твердые препятствия, меняя форму и принимая природные очертания, и что лишь терпение точит камень. Нравились философские уроки восточных боевых искусств, которые учили тому, что если отступить перед агрессором, то он не сможет навредить тебе, а навредит лишь себе самому.

Почти в каждой религии он находил что-то для себя и готов был говорить о Боге с кем угодно, включая мормонов, свидетелей Иеговы и кришнаитов в аэропорту. Но ближе всего ему были верования американских индейцев. Он узнал о них от индейских вождей, с которыми познакомился в музее Шиле, и в ходе собственных антропологических исследований. Юстас полностью разделял идею о том, что Бог – или Божественная сущность – есть в каждом живом существе на планете и что всё на планете является живым. Не только звери, но и деревья, и воздух, и даже твердые камни – всё это является вечной и неотъемлемой частью жизни на Земле.

В этом взгляды Юстаса и его спутника по Аппалачской тропе, Фрэнка, полностью совпадали. Оба были убеждены, что Бога можно обнаружить лишь в природе. Именно поэтому они ступили на тропу – чтобы обнаружить Божественное присутствие в окружающем мире и в себе. И их ничуть не смущали разговоры об этом «Божественном», которые они вели каждый вечер. По вечерам друзья доставали самодельные индейские трубки, курили и молились; их объединяла вера в том, что трубка – инструмент молитвы, а дым – священное воплощение их мыслей, обращенных в космическое пространство. Юстас и Фрэнк понимали, что кому-то вид двух белых парней, курящих трубку мира, может показаться нелепым и даже возмутительным. Но они не просто играли в индейцев – они проходили ритуал взросления, проживали жизнь с полной серьезностью и вместе встречали трудности и открытия, которые нес каждый новый день. Именно этот контакт больше чего-либо еще Юстас ценил в путешествии.

А потом они дошли до Пенсильвании, и Юстас Конвей встретил девушку.

Ее звали Донна Генри. Ей было девятнадцать лет, она училась в колледже в Питтсбурге, и Юстас познакомился с ней на пенсильванском отрезке Аппалачской тропы. Донна пошла в поход на выходные с тетей и двоюродной сестрой, и поход обернулся сплошным мучением, потому что тетя и сестра были в ужасной физической форме и напихали в рюкзаки слишком много вещей и припасов. Поэтому в момент встречи с Юстасом Донна не шла, а сидела на тропе, устроив вынужденный привал по требованию родственниц. Она сидела и пыталась не слушать, как тетя с сестрой жалуются на натертые ноги, боль в мышцах и ноющую спину… и тут появился Юстас Конвей.