Последний романтик

И Каплан согласился. Они не подписали ни одного документа, а просто пожали друг другу руки. «Если ты меня кинешь, – вежливо пояснил Юстас, – мне конец». И ушел, доверив свою мечту самому главному своему противнику. Это был прыжок с трапеции. Русская рулетка. Игра в кости, когда все решает один бросок. Но Юстас должен был рискнуть, или у него не осталось бы ни единого шанса. Как бы то ни было, Юстас подозревал, что на самом деле Дэвид Каплан – порядочный человек. И не только порядочный, но и довольно умный, а значит, он не захочет заиметь в лице Юстаса Конвея смертельного врага.

В конце концов риск оправдался. Дэвид предложил Кейбеллу Грэггу ту же сумму, что предлагал ему Юстас все эти годы, и Грэгг заглотил наживку. Дэвид купил самый важный участок земли и через два дня, сдержав слово, перепродал его Юстасу.

Теперь империи Юстаса Конвея ничего не грозило.

Юстас Конвей не слишком хорошо осведомлен в современных делах. Он не читает газет и не слушает радио; когда в 1995 году один школьник спросил его, кто такой Билл Клинтон, Юстас ответил: «Кажется, это какой-то американский политик, но точно не скажу». Это чистая правда. Так что по части последних новостей он несведущ, но это вовсе не значит, что в бизнесе он разбирается хуже, чем ребята в костюмах с подпиской на журнал «Экономист». Юстас умный, прозорливый и потенциально безжалостный делец – в лучшем смысле этого слова.

Но люди редко видят его деловую жилку в действии – разве что те, кто проверяет налоговые декларации в управлении города Бун, Северная Каролина. Люди не видят его расчетливую сторону, потому что он говорит о ней намного реже, чем о звуке моросящего дождя или о том, как развести костер без спичек. Да ему и не платят за то, чтобы он об этом рассказывал. Но это не единственная причина того, почему никто не замечает его расчетливости. Как правило, люди не видят в Юстасе осмотрительного, учитывающего все обстоятельства бизнесмена, потому что не хотят этого видеть. Они боятся, что, если слишком внимательно рассмотреть его деловую сторону, испортится всё впечатление от оленьих шкур, вигвама, убитых одним выстрелом из старинного ружья енотов, собственноручно вырезанных деревянных тарелок и широкой, безмятежной улыбки. Ведь именно этот образ нужен им сейчас и был нужен всегда.

«Вежливы в общении и свободны как ветер», – писала британская писательница Изабель Люси Берд о мужчинах с американского Запада XIX века.

«Мой первобытный дикарь», – называла Юстаса влюбленная Валери Спрэтлин.

И все мы думаем так, когда влюбляемся в Юстаса. По крайней мере, те, кто влюбляется, думают именно так. Имя нам легион. Мне знакомо это чувство. Мне тоже в один момент показалось, что Юстас единственный настоящий мужчина, которого я когда-либо знала, и что стоило приехать в Вайоминг в двадцать два года именно ради того, чтобы познакомиться с таким человеком (и стать похожей на него) – с искренней душой, не зараженной ржавчиной современности. С первого взгляда Юстас кажется последним благородным представителем человечества, потому что в его реальности нет ничего виртуального. Это человек, который в буквальном смысле живет жизнью, давно ставшей метафорой для большинства населения нашей страны.

Вспомните те многочисленные статьи, что печатают каждый год в «Уолл-стрит джорнал», – статьи, посвященные какому-нибудь предпринимателю или бизнесмену, которого описывают словами «первопроходец», «смельчак» или «ковбой». Вспомните, как часто в отношении этих амбициозных современных мужчин используются выражения вроде «застолбить участок», «смело осваивать фронтир» или даже «скакать навстречу закату»! Мы по-прежнему используем лексикон XIX века, чтобы описать самых отважных граждан нашего времени, но теперь это всего лишь метафора, потому что никакие эти ребята не первопроходцы; они талантливые компьютерные программисты, биогенетики, политики или медиамагнаты, добившиеся большого успеха в стремительно развивающейся современной экономике.

Но когда Юстас Конвей говорит: «Застолбить участок», он имеет в виду конкретный столбик, который надо врыть в землю. Для Юстаса имеют абсолютно прямой смысл все выражения времен фронтира, которые мы используем метафорически. Он действительно крепко сидит в седле, держит порох в сухости и рубит с плеча. Когда он говорит о том, чтобы оседлать лошадей, придержать собак или сжечь мосты, можете быть уверены, речь идет о настоящих лошадях, собаках и мостах. А если Юстас выходит на охоту, это означает не агрессивное противодействие корпорации конкурентов, а то, что он действительно выходит на охоту.