Самая лучшая жена (сборник)

Тут все остановились и притихли, будто на похоронах.

– Ладно, – наконец сказал Гэсхаус. – Ладно, ладно, ладно. Мы никого не станем в этом винить. Ведь не станем, Тэннер? Не станем, сынок?

В амбаре у Виллиса Листера было несколько десятков голубей. Голуби были заперты в клетках, они сидели посреди куч старых перьев и помета. Птицы ворковали хором, и звук был такой, будто в котле закипело какое-то густое варево.

– Дик Клэй велел мне не высовываться, – стал объяснять Виллис Листер Гэсхаусу Джонсону. – Из-за Эда. Он сказал мне, что на время стрельба по голубям отменяется.

– Слушай-ка, – сказал Гэсхаус, – это я понимаю. Я просто подумал, что Тэннер захочет посмотреть, как я стреляю вместо его отца. Папа Тэннера в больнице, ты же знаешь.

– Знаю, как не знать.

– Ну я и подумал: может, для парнишки будет здорово увидеть, как стреляют по голубям? Потому как все так уважают его старика. Я подумал: я подстрелю несколько пташек вместо его отца, а он посмотрит. Потому как я его отца очень уважаю. И мать его тоже очень уважаю.

Голубятник присел на корточки и посмотрел на Тэннера.

– Мне очень жаль, – сказал он, – что так вышло с твоим отцом.

Виллис был старый. Правда, лицо у него было гладкое, совсем без морщин. Только на его щеке розовел шрам в форме серпа – гладкий и блестящий, как пластинка слюды.

– Скажи «спасибо», – легонько подтолкнув Тэннера, подсказал Гэсхаус.

– Спасибо, – сказал Тэннер.

Сидя на корточках, Виллис проговорил:

– Сынок, у тебя нынче волосы совсем растрепались.

Он вытащил расческу из накладного кармана комбинезона и протянул Тэннеру.

– Нормально у меня все, – сказал Тэннер.

Виллис смотрел на него и ждал.

Тэннер сказал:

– Я уже причесывался сегодня.

– Но ты все равно растрепанный. А мальчик должен стараться выглядеть аккуратно.

– Просто я вчера вымылся перед сном и лег спать с мокрыми волосами. Тут уж ничего не поделаешь.

Но Виллис не убирал расческу. Гэсхаус снова тихонько подтолкнул Тэннера.

– Почему бы тебе не взять расческу, сынок?

Тэннер взял расческу у Виллиса Листера, один раз провел ей по волосам и отдал старику.

Гэсхаус произнес:

– Почему бы тебе не сказать человеку «спасибо» за то, что он тебе расческу предложил?

– Спасибо, сэр.

– Пожалуйста, сынок, – откликнулся Виллис. – Ну, разве ты теперь не аккуратнее выглядишь?

Виллис поднялся и встретился взглядом с Гэсхаусом:

– Ну, рассказывай – чего тебе тут надо?

– Птицы нужны.

– Некому ставки делать, Гэсхаус. Не будет сегодня никакой стрельбы.

– Да не нужны никакие ставки, – с усмешкой проговорил Гэсхаус. – Мне просто птицы нужны. Я в них прямо тут и постреляю.

Виллис ничего не ответил, а Гэсхаус топнул ногой, из-за чего голуби всполошились и заворковали громче.

– Эй! Я не то хотел сказать. Не тут! Не собираюсь я стрелять в твоих голубей тут, в амбаре, где они по клеткам сидят. Парень не для того сюда приехал, что поглядеть, как я птиц в клетках пристреливаю! Я у тебя во дворе постреляю. Несколько штук. Просто чтобы парень увидел, как это делается.

Он перестал смеяться, вынул из кармана носовой платок и высморкался. Виллис пару секунд смотрел на него и потом перевел взгляд на Тэннера. Тот обеими руками приглаживал волосы. Потом Виллис посмотрел на Снайпа. Пес облизывал проволочную дверцу пустой птичьей клетки.

– Сколько? – спросил Виллис. – Сколько тебе надо птиц для твоей маленькой охоты?

Гэсхаус убрал носовой платок в карман и вытащил бумажник, а из бумажника – двадцатидолларовую банкноту.

– Можешь дать мне четыре птицы на двадцать долларов? Можешь, Виллис?

Виллис поморщился, словно ему стало больно.

– Четыре птицы? Что такое четыре птицы? У меня за неделю крысы больше сжирают. – Он посмотрел на Тэннера: – Ты сколько голубей хочешь убить, сынок?

– Я? – Тэннер нервно взглянул на Гэсхауса.

– Стрелять буду я, Виллис, – произнес Гэсхаус. – Я тебе еще разок все растолкую. Тут главное, чтобы мальчик увидел, как это делает его отец. Я хочу, чтобы он увидел, как его папа стал таким знаменитым.

– Ну, так сколько же надо птиц? – спросил Виллис.

– Мне надо убить всего одну, пожалуй.

– Черт, Гэсхаус, одну птицу я тебе дам. Что для меня одна птица?

Гэсхаус внимательно уставился на ноготь большого пальца:

– Понимаешь, какое дело… Чтобы убить одну птицу, может понадобиться несколько.