Игра в свидания

– Так купите квартиру в Нью-Йорке и переезжай»*! Оба. Разводиться-то зачем?

У Мэг появился проблеск надежды. Может, не все еще потеряно и можно еще все исправить? Она чувствовала, что должна помочь маме найти выход. Может, отец хоть ее послушает?

– Мэг, я не могу жить с твоей мамой. Я ее больше не люблю. Я понимаю, это звучит ужасно, но это правда. – Одним росчерком пера все надежды оказались перечеркнуты.

– И ты ей это сказал? – Мэг, затаив дыхание, ждала ответа. Можно себе представить, какой силы удар достался маме. Невообразимо!

– Я постарался быть тактичным. Но я нe мог ей врать. Я не собираюсь склеивать то, что распалось. И я хотел, чтобы она это поняла.

– О-о… И что теперь? Куда вы оба денетесь? – Она прощупывала почву, но спросить напрямую смелости не хватало. Как жалко маму! После двадцати четырех лет брака – разве она это заслужила?

– Не знаю, Мэг. Надеюсь, в конце концов она найдет себе достойного человека. Она красивая женщина… Думаю, это произойдет достаточно быстро.

Господи, какое бессердечие! И бесстыдство. Мэг захотелось убить отца на месте.

– Пап, но она ведь тебя любит! – воскликнула она.

– Я знаю, детка. Я бы и сам хотел ее любить. Но не могу. «И причина тому – Рэчел, – добавил Питер про себя. – Навсегда». Но Мэг он этого не сказал.

– Пап, у тебя есть другая женщина?

Дочь была взрослая, с ней можно было говорить начистоту. Но Питер засомневался.

– Не знаю, – сказал он наконец. – Может, и будет. Не все сразу. Сначала надо разобраться с разводом.

Ответ прозвучал уклончиво, и Мэг все поняла.

– Это подло по отношению к маме, – отрезала она. – Мама этого не заслужила.

Мэг была целиком на стороне матери. Отец все разрушил, а исправлять не собирается. Весь удар пришелся на маму. И на них. Как он может заявлять, что мама себе кого-нибудь найдет?! Это же не платье и не шляпка! Она вообще может никого никогда не встретить. И неизвестно еще, захочет ли. Может, она любит отца и никого не желает знать! Мэг, как и мать, воспринимала случившееся как абсолютную трагедию.

– Я знаю, что она этого не заслужила, – печально согласился Питер. Все выходные его мучило раскаяние, но страсть к Рэчел от этого не угасла. Больше того, теперь, когда он освободился от оков, эта страсть вспыхнула еще сильнее. – Поверь, она мне далеко не безразлична, и так будет всегда. Я постараюсь, чтобы она пережила это как можно легче, – сказал он, желая успокоить совесть.

– Легче?! Как ты себе это представляешь? Как можно облегчить человеку потерю всего, что ему дорого? Когда Вим уедет в колледж, мама с ума сойдет от одиночества! Что она станет делать? Ты об этом подумал? – В голосе Мэг слышались слезы. Она страшно переживала за мать.

– Не знаю. Она сама должна это решить. Такое случается. В жизни все может измениться. Люди расстаются. Умирают, разводятся, теряют любовь. Это и есть жизнь. То же самое могло произойти с ней, а не со мной…

– Но произошло с тобой! – не унималась Мэг. – Она бы тебя ни за что не бросила. Она бы так с тобой не поступила!

Отца Мэг тоже любила, но сейчас сердце у нее болело за мать. Она отказывалась понимать отца. Он говорил, как чужой. Эгоистичный, несерьезный, избалованный чужой человек. Раньше он никогда не считал себя центром вселенной.

– Наверное, ты права, – вздохнул Питер. – Она очень преданный человек. И глубоко порядочный. Я ее недостоин.

– Похоже на то, – безжалостно подтвердила Мэг. – И как скоро ты предполагаешь это сделать? – Она еще надеялась, что он не захочет торопиться и, если повезет, передумает.

– Это нужно сделать как можно скорее. Чего тянуть?

Только порождать неоправданные надежды, а в результате станет еще больнее. Коротко и ясно – так будет проще.

Питер не стал говорить дочери, что уже утром звонил адвокату и просил подготовить бумаги. К Рождеству развод должен стать свершившимся фактом. Он обещал Рэчел, что до Нового года они поженятся, и сам этого хотел. Кроме того, он знал, что Рэчел хочет родить ему ребенка, пока мальчишки не совсем выросли.

– Ну, что ж, могу тебе сказать только одно: я очень расстроена. Все это ужасно, и я не представляю себе, как мы все теперь будем жить.

Повесив трубку, Мэг не выдержала и расплакалась. У нее было такое ощущение, словно за одну ночь она лишилась не только семьи, но и всех иллюзий. Отец оказался совсем не тем человеком, каким она его считала, а мать теперь, скорее всего, впадет в депрессию, и Мэг заранее делалось страшно. Ей ведь ничем не поможешь. Работы у нее нет, а скоро и дом совсем опустеет. Муж уйдет, дети разъедутся, с Пэрис останутся только друзья-соседи. Но этого же мало! Она не выдержит, ее начнут преследовать мрачные мысли…