127  

Этот вопрос Майкл очень не хотел задавать, но ему нужно было знать правду, и он впился в лицо Питера требовательным взглядом.

— Я не знаю ответов на все ваши вопросы, мистер Хиллард.

— А на какие вопросы ты знаешь ответы?

— Это не моя тайна, и я…

— Не мели ерунды, Грегсон!.. — вспыхнул Майкл, снова наступая на него, и Питер предостерегающе поднял руку.

— Ваша мать заплатила за весь цикл восстановительного лечения, включая хирургическое вмешательство и реабилитационный период. С ее стороны это был очень щедрый дар.

Именно этого ответа Майкл боялся больше всего, и теперь лицо его сделалось мертвенно-бледным. Питеру Майкл поверил сразу. Предложенное им объяснение прекрасно вписывалось в общую картину.

Но как могла его мать… Должно быть, она была безумна, если решила, что делает это для него! Но теперь она наверняка поняла свою ошибку — ведь именно по ее настоянию он вылетел в Сан-Франциско, чтобы договариваться с Мари Адамсон насчет фотографий. Мать сама вернула ему Нэнси!

Очнувшись от этих мыслей, Майкл требовательно посмотрел на Питера. Он хотел знать все.

— А ты здесь какую играешь роль, Грегсон? Какие у тебя отношения с Нэнси?

— Не думаю, чтобы вас это касалось, Хиллард.

— Послушай, ты!.. — Майкл снова шагнул к нему, и Питер невольно попятился.

— Почему бы вам не взять себя в руки, молодой человек? — спросил он холодно. — Чего хочет Мари, кто ей нужен — на эти вопросы может ответить только она сама. Не исключено, что ей не нужен ни один из нас. За два года ни она не связалась с вами, ни вы не разыскали ее, и это нельзя сбрасывать со счетов, каковы бы ни были причины, которые помешали вам сделать это. Что касается меня, то я старше Мари чуть ли не в два раза и вдобавок поражен комплексом Пигмалиона. Так что… — Он тяжело опустился в свое кресло и криво улыбнулся. — Так что не исключено, что она найдет себе кого-то, кто будет в тысячу раз лучше вас и лучше меня.

— Может быть. — Майкл упрямо тряхнул головой. — Только на этот раз я хочу услышать все это от нее. Я сейчас же еду к ней домой!..

— Не стоит.

Питер посмотрел на часы и погладил свою аккуратную бородку. Господи, он почти желал этому парню удачи! Почти…

— Незадолго до вашего прихода она звонила мне из аэропорта.

Лицо Майкла снова стало напряженным.

— Это что еще за новости? Куда она собралась? И снова Питер заколебался. В конце концов, он был вовсе не обязан рассказывать этому юнцу все, что знал.

— Насколько мне известно, Мари собиралась в Бостон.

Несколько секунд Майкл с недоумением смотрел на него, потом вдруг сорвался с места и ринулся к двери. На пороге кабинета он задержался и, обернувшись, одарил Питера широкой улыбкой.

— Спасибо! — крикнул он и исчез.

Глава 32

Мари проснулась на рассвете и некоторое время лежала в кровати, думая о том, как прекрасно жить. Просто жить. Она чувствовала себя уже почти свободной. Оставалось сделать последнее маленькое усилие, и она будет вольна, как ветер.

Странно, что та по-детски наивная клятва, которую они с Майклом произнесли над зарытыми в песке голубыми бусами, так крепко и так надолго связала ее, но она, наверное, была сама в этом виновата. Ведь любое обещание имеет над человеком власть лишь до тех пор, пока сам он намерен сдерживать слово.

Завтракать Мари не стала, лишь выпила две чашки крепкого кофе и отправилась в путь на арендованной в аэропорту машине. По ее расчетам, дорога туда и обратно должна была занять часа четыре. К полудню она вернется в мотель, перекусит, заберет вещи и поедет в аэропорт. В Сан-Франциско она прилетит ранним вечером и, возможно, еще застанет Питера в клинике. То-то будет ему сюрприз! Он так волновался из-за ее поездки и проявил такое бесконечное терпение, что заслуживал самой щедрой награды!

Выехав на шоссе, Мари продолжала думать о Питере. Ей было немного совестно за то, что в отношениях с ним она больше брала, чем отдавала. Мари искренне хотела бы дать ему больше, но… Что ж, может быть, все изменится, когда она вернется во Фриско. А может быть, все дело в том, что она…

Но Мари побоялась додумать эту мысль до конца. Что за чушь, в самом деле! Ведь она любит Питера, любит, а это самое главное.

По сторонам шоссе расстилались до боли знакомые сельские ландшафты Новой Англии, но Мари почти не обращала на них внимания. Черная, напоенная влагой земля; серые голые деревья, на которых только начинали набухать почки; реки и речушки, петляющие между голыми глинистыми берегами, — все это говорило лишь о прошедшей зиме, а не о весеннем расцвете новой жизни, и Мари невольно подумала, что эта земля — словно и она сама — как будто тоже была мертвой и только теперь начинала пробуждаться.

  127  
×
×