Обещание

— Между прочим, — добавил Бен, — врачи говорят, что на следующей неделе я могу начать работать.

Майкл недоверчиво взглянул на него и покачал головой:

— Ты просто спятил, Бен.

— А ты нет?

По лицу Майкла пробежало облачко.

— Я, по крайней мере, ничего себе не сломал. — «Во всяком случае, не кости», — подумал он про себя. — Я же сказал тебе: у тебя есть еще месяц, чтобы прийти в норму, а если понадобится — и больше. Почему бы тебе не съездить с сестрой в Европу или куда-нибудь еще?

— И что я там буду делать? Сидеть в инвалидной коляске и пускать слюни при виде девушек в бикини? Я хочу работать, Майкл. Как насчет того, чтобы мне выйти хотя бы через две недели?

— Посмотрим. — Майкл немного помолчал и неожиданно взглянул на друга с такой горечью, какой Бен еще никогда у него не замечал. — А что дальше, Бен?..

— Что ты имеешь в виду? — не понял Бен. — Что значит «дальше»?

— «Дальше» значит дальше. Что, так и будем пахать, выкладываться на работе, пока нас не свалит инфаркт? Будем укладывать с собой в постель всех смазливых баб, какие попадутся, покупать все новые машины, зарабатывать деньги, и так до самого конца? Для чего все это? Зачем?

— Ты что, палец себе прищемил? — поинтересовался Бен. — Ну и настроеньице у тебя!

— Ради всего святого, Бен, постарайся хоть раз отнестись к делу серьезно. Хотя бы для разнообразия… Неужели ты никогда не думаешь о том, зачем ты живешь?

Бен прекрасно понял, что имеет в виду Майкл, как понял и то, что на сей раз от прямого ответа ему не отвертеться.

— Я понимаю, Майкл, — негромко ответил он. — Эта авария… Она и меня заставила задуматься о том, для чего я живу. Теперь я часто спрашиваю себя, во что я верю и что значит моя жизнь.

— Ну и что ты решил?

— Не знаю… Пока не знаю. Пожалуй… пожалуй, я просто благодарен судьбе за то, что я живу. Эта катастрофа открыла мне глаза, и я увидел, что жизнь сама по себе удивительна и прекрасна и что человек может быть счастлив уже одним тем, что она у него есть. — На глазах Бена выступили слезы, но он не замечал их. — Чего я никак не могу понять, так это того, почему все случилось именно так. И иногда я просто жалею, что… — Его голос чуть заметно дрогнул. — Жалею, что это не я погиб тогда…

Глаза Майкла тоже застилали слезы, и он на мгновение крепко зажмурился. Потом он вышел из-за стола и, подойдя к другу, крепко обнял его. Оба беззвучно плакали, но в конце концов взаимное чувство товарищества и мужской дружбы — дружбы, которая связывала их уже без малого десять лет, — утешило обоих.

— Спасибо, Бен, — сказал Майкл и выпрямился.

— Послушай, Майкл… — Бен вытер слезы рукавом пиджака и предложил:

— Давай напьемся к чертовой матери, а? Ведь сегодня твой день рождения, в конце концов…

Майкл невольно рассмеялся, потом на лице его появилось заговорщическое выражение, и он кивнул.

— Давай. Уже почти пять, и на сегодня у меня вроде бы не назначено никаких встреч, на которых мне надлежит присутствовать. А куда пойдем?

В «Дубовый лист»? Я слышал, что это самая приличная забегаловка в радиусе пятнадцати миль.

С этими словами он помог Бену подняться, а потом подсадил его вместе с костылями в такси. Каких-нибудь полчаса спустя друзья были уже на полпути к блаженному забытью.

В квартиру матери Майкл вернулся далеко за полночь, да и то ему понадобилась помощь консьержа, чтобы подняться на свой этаж.

Когда на следующее утро в его комнату зашла горничная, она обнаружила Майкла спящим в костюме на полу. День рождения был позади.

Когда Майкл вышел к завтраку, его мать была уже в столовой. Сидя за столом в безукоризненном деловом костюме, она читала утренний выпуск «Нью-Йорк тайме». На столе дымился горячий кофе и лежали очень аппетитные свежие булочки, но от одного их запаха Майкла едва не вывернуло наизнанку.

— Должно быть, вчера ты неплохо провел время, — ледяным тоном заметила Марион, скептически рассматривая его опухшее лицо и темные круги под глазами.

— Д-да… Ко мне заходил Бен.

— Твоя секретарша так мне и сказала. Надеюсь, это не войдет у тебя в привычку. О господи! Почему бы и нет?

— Что ты имеешь в виду? То, что я напился с другом?

— Нет, только то, что ты рано ушел с работы. Кстати, напиваться тоже не следует. Говорят, ты приполз домой буквально на четвереньках.

— Может быть. Я не помню. — Майкл склонился над чашкой с кофе, изо всех сил сдерживая позывы к тошноте.