Злой умысел

Глава 4

В восемь утра ее в кандалах и наручниках усадили в автобус, следующий в Исправительный центр в Дуайте. Так всегда перевозили преступников – и для нее не сделали исключения. Как только ее заковали, охранники тотчас же перестали разговаривать с ней. Она просто перестала быть для них человеком. Никто не простился с ней.

не пожелал всего хорошего. Молли была у нее вечером, Дэвид – с утра. Охранники же провожали ее молча. Она не доставляла им хлопот, но была всего лишь пятном в череде бесконечных лиц – пятном, которое они вскоре забудут.

Единственное, чем ее дело отличалось от прочих, так это разве тем, что о нем много писали газеты. Но за исключением этого, ничего из ряда вон выходящего. Она убила отца, но через их руки прошло много отцеубийц. И ей не удалось избежать заслуженного наказания. Правда, Молли и Дэвид думали, что ей повезет больше – что ее осудят за непредумышленное убийство. Но удача была большой редкостью в жизни Грейс.

Они доехали до Дуайта часа за полтора, автобус подбрасывало на ухабах, всякий раз железо впивалось в тело Грейс, запястья и лодыжки ныли… Безрадостная дорога в безрадостную обитель. Большую часть пути Грейс просидела в одиночестве, а неподалеку от Дуайта к ней подсадили четырех женщин из местного изолятора, одну из которых даже приковали к скамье. Это была плотненькая девушка, примерно лет на пять постарше – и она посмотрела на Грейс с интересом.

– Ты уже бывала в Дуайте?

Грейс отрицательно мотнула головой. Она вовсе не желала поддерживать разговор. До нее уже дошло, что чем больше ей удастся скрыть, тем спокойнее будет ее тюремная жизнь.

– А за что тебя? – Девушка сразу взяла быка за рога, сверля глазами Грейс. Она с первого же взгляда распознала в девушке «салажку». Было очевидно, что Грейс никогда прежде в тюрьме не бывала, и, похоже, она там долго не протянет. – Сколько тебе лет, детка?

– Девятнадцать, – солгала Грейс, прибавив себе год, – этим она надеялась убедить эту приставалу в том, что она уже вполне взрослая. Ей самой казалось, что девятнадцать – это очень много.

– Играешь во взрослые игры, а? А что ты учинила? Сперла в магазине леденцы?

Грейс просто пожала плечами, и на какое-то время в машине воцарилось молчание. Но тут совсем нечего было делать – даже не на что смотреть. Окна автобуса были занавешены – выглянуть было нельзя, и снаружи никто не мог заглянуть внутрь. К тому же было невыносимо душно.

– Читала небось про крупную заварушку с «дурью» в Канкаки? – чуть погодя спросила девушка, оценивающе посматривая на Грейс. Но не увидела в ней ровным счетом ничего таинственного. Она на самом деле была такой, какой казалась – юной девушкой совсем из другого мира. Но вот чего пронырливая девушка увидеть не смогла – так это тех безмерных страданий, которые выпали на долю Грейс. Ни единый мускул не дрогнул на лице Грейс за все время этого придирчивого осмотра – казалось, ее душа осталась там, с Дэвидом и Молли. В душу ей заглянуть теперь не мог никто. И она намеревалась продолжать в том же духе – тогда, возможно, в тюрьме все оставят ее в покое.

Она уже наслушалась в изоляторе о жутких изнасилованиях и поножовщинах, происходящих в тюрьмах, но не хотела сейчас думать об этом. Если уж она пережила последних четыре года, то протянет и эти два. Слова Молли и Дэвида заронили в ее сердце лучик надежды: И невзирая на все перенесенные муки, ради этих двоих она выдержит. Теперь все по-другому. Теперь у нее целых два друга – первые за всю жизнь. Двое союзников.

– Нет, я не читала ничего об этой истории, – спокойным голосом отвечала Грейс.

Ее соседка в недоумении пожала плечами. Ее крашеные светлые волосы на уровне плеч были словно обкромсаны тупым мясницким ножом и лет десять уже не знали гребня. Глаза у нее были холодные и жесткие, а .кинув взгляд на ее руки, Грейс отметила крепкие мускулы.

– На суде меня пытались заставить дать показания против «старших ребят», но я не стукачка. Я честная, поняла? К тому же мне вовсе не светит, чтобы они достали меня в Дуайте и сцапали за задницу. Врубаешься, детка?

Судя по выговору, она была родом из Нью-Йорка и была существом именно того типа, какой чаще всего встречается в тюрьме. Злая и сильная – из тех, кто сумеет за себя постоять. Казалось, ей не терпится поболтать – она принялась рассказывать Грейс о том, как помогала строить гимназию и работала в прачечной, когда была в тюрьме последний раз. Поведала и о том, как дважды пыталась бежать, но была схвачена.