Злой умысел

– Эй, поглядите только на этих салаг! Ням-ням, конфеточки!

Сверху слали воздушные поцелуи, визг становился оглушительным, а в девушку, идущую впереди Грейс, угодил использованный тампон «Тампакс» – тут Грейс чуть не вырвало. Такое место она и вообразить себе не могла. Словно самый жуткий сон становился явью. Это было словно дорога в ад, откуда нет возврата. Она ощущала тошнотворный запах, исходящий от собственных волос и кожи, а когда они остановились возле ее камеры, Грейс почувствовала первые признаки приступа астмы.

– Адамс Грейс, Б-214. – Охранница отперла дверь, жестом приказала Грейс заходить.

И как только девушка переступила порог, дверь захлопнулась и раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Она стояла в крошечной комнатке – тут были нары в два яруса, а стены сплошь заклеены картинками с обнаженными красотками. Здесь были вырезки из «Плейбоя» и «Хастлера», а также из журналов, которые, по мнению Грейс, женщины никогда не читают. Но здесь другие законы. По крайней мере ее соседка явно ими увлекалась. Нижние нары были аккуратно застелены и прибраны, и Грейс дрожащими руками принялась устраивать себе постель наверху. Потом поставила на крошечную полочку свою зубную щетку в маленьком бумажном стаканчике, который ей выдали. Ее заранее предупредили, что пасту и сигареты она должна покупать себе сама. Но Грейс никогда не курила, да и не могла из-за астмы…

Застелив постель, она взобралась на нары и уселась там. Так она и сидела, глядя на дверь и гадая, что же будет дальше. Что ждет ее, когда явится соседка? Вкусы ее читались по картинкам на стенах предельно ясно – и Грейс страшилась самого худшего.

Девушка несказанно удивилась, когда часа через два двери открылись и охранница впустила в камеру мрачноватую женщину лет под пятьдесят. Она лишь зыркнула на Грейс, не говоря ни слова. Потом довольно долго рассматривала девушку – красоты Грейс нельзя было не заметить, но, похоже, на женщину это не произвело никакого впечатления. Прошло добрых полчаса, прежде чем она соизволила поздороваться и представиться. Звали ее Салли.

– Не потерплю здесь дерьма, поняла? – отрывисто сказала она Грейс. – Ни посиделок, ни визитеров, ни порнухи, ни «дури». Я здесь уже семь лет. У меня есть друзья, и рыльце у меня не в пушку. Поступай так же – и все будет хорошо. А если станешь мне досаждать, то будешь лететь отсюда до блока «Д». Тебе ясно?

– Да, – бесшумно пошевелила губами Грейс. Грудь сдавливало все сильнее и сильнее. Это началось еще утром, а к обеду она едва могла дышать. Она мучительно хрипела, а ингалятора не было – его забрали утром вместе с прочими вещами.

– Если понадобится помощь, кликни охранницу, – говорили ей утром, но Грейс решила держаться до последнего. Она предпочитала умереть, но не привлекать к себе внимания. А когда раздался свисток, призывавший всех к обеду, и она слезла с нар, Салли сразу увидела – девушке из рук вон плохо.

– О Господи… похоже, ты послал мне младенчика на старости лет. Послушай, я терпеть не могу детей. У меня их сроду не было. И сейчас они мне ни к чему. Тебе придется заботиться о себе самостоятельно.

Взглянув на переодевающуюся Салли, Грейс отметила, что у той спина, грудь и руки испещрены татуировками. Но слова соседки даже успокоили Грейс. Она с радостью будет заботиться о себе сама, без посторонней помощи.

– Со мной все в порядке… правда… – прохрипела она. Дышать ей с каждой минутой делалось все труднее – Салли видела, как она хватает ртом воздух. Ей необходим был ингалятор, а его не было.

– Вижу, вижу. Ну-ка, сядь. Сейчас все сделаю… на этот раз так уж и быть. – Она раздраженно застегивала на груди рубашку, то и дело поглядывая на смертельно бледную Грейс. А когда охранник загремел ключами, Салли первым делом кивнула в сторону Грейс. – У моей салажки проблемка, – будничным голосом произнесла она. – Похоже, астма или что-то в этом роде. Могу я проводить ее в изолятор?

– Разумеется, если хочешь, Салли. А ты не думаешь, что девочка симулянтка?

Но одного взгляда на Грейс было довольно, чтобы понять – дело тут серьезное. Она была уже не бледной, а серой, а губы даже посинели.

– Приятно видеть тебя в роли сиделки, Сэл, – поддразнил Салли охранник.

У нее была репутация самой суровой женщины в тюрьме. Она ни от кого не желала терпеть ни малейшего беспокойства – к тому же сидела за два убийства. На свободе она порешила сперва подругу, а потом подельницу. «Это избавляет от дальнейших объяснений», – говорила она тем, с кем приходилось ей общаться. Но у нее вот уже три года подряд была постоянная любовница в блоке «В». Всем известно было, что это все равно что супружеская пара и что с Салли шутки плохи.