Злой умысел

– Классный парень, – отметила она и попросила Грейс раздеться. Это живо напомнило Грейс медицинский осмотр в тюрьме.

Врач изумилась тому, что увидела. Следов недавнего совокупления она не обнаружила, но вот старые, зажившие шрамы обеспокоили ее. У нее появились вполне определенные подозрения, и она принялась тактично расспрашивать девушку. Сначала она успокоила Грейс – хотя этот негодяй и опоил ее наркотиками, но не овладел ею.

…Теперь поводом для беспокойства были только фотографии. А то, что уже сказала Марджори, несколько успокаивало. Даже если он сделал компрометирующие снимки, то не сможет их обнародовать без ее письменного разрешения. Это если на фотографиях ее можно узнать. Ну а если нет – тогда какое кому дело? А если от снимков все равно не будет никакого толку, он их сам ей отдаст. Противно было думать обо всем этом, но Грейс склонялась к мысли, что Маркус проделал все это лишь для того, чтобы наказать ее за несговорчивость и отказ с ним переспать. Ведь и наркотики не помогли – она лишь еще больше испугалась.

–! Грейс, ты подвергалась когда-нибудь сексуальному насилию? – спросила врач, заранее зная, что услышит в ответ.

Грейс лишь кивнула.

– Сколько тебе было лет?

– Тринадцать… четырнадцать… пятнадцать… шестнадцать… семнадцать…

Женщина поначалу не могла понять, в чем дело.

– Тебя насиловали четырежды? – Это звучало более чем странно. Но возможно, у девочки психологические проблемы, заставляющие ее периодически попадать в рискованные ситуации?

Но Грейс печально покачала головой:

– Нет. Меня насиловал почти что каждый день в течение четырех лет… мой отец.

Какое-то время обе молчали. Врач мучительно старалась вникнуть в смысл этих страшных слов.

– Прости, – тихо сказала она. Порой ей попадались такие пациентки – и всякий раз у нее разрывалось сердце. Особенно если они, подобно Грейс, были молоды. – Кто-нибудь вмешался?

«Да, – произнесла про себя Грейс. – Я вмешалась. Я спасла себя сама. Больше никто не помог бы…»

– Он умер. И все кончилось, – сказала она вслух.

– А ты когда-нибудь была близка с мужчиной– мм… нормальным мужчиной, я имею в виду?

Грейс отрицательно покачала головой.

– Думаю, я знаю, что сегодня произошло. Возможно, он вспылил оттого, что я столько времени ему отказывала, и подсыпал что-то в мой бокал… мы встречались целый месяц, и ничего не было… я… я хотела убедиться… я была напугана… а он сказал, что я… что я стала сама на себя не похожа, стоило ему меня коснуться.

– Немудрено. И наркотики – не выход. Тебе нужны время, ласка – и подходящий человек. Не похоже, что этот тип – тот, кто тебе нужен.

– Теперь я и сама это понимаю, – вздохнула Грейс. Узнав, что Маркус не отважился изнасиловать ее, она испытала большое облегчение. Но как же он ее оскорбил!

Врач продиктовала ей фамилию и адрес психотерапевта, и Грейс прилежно все записала, но про себя решила, что не станет звонить. Она ни с кем не желала больше говорить о прошлом – ни об отце, ни о четырех годах мучений, ни о Дуайте. Она уже рассказывала обо всем Молли, а Молли больше нет. Открывать душу еще кому-то девушка не хотела. Теперь у нее есть все, что нужно. Подруги вроде Марджори, прекрасные соседки, работа, а еще ее ждут женщины и дети в клинике, которым нужны ее доброта и забота. Этого было вполне достаточно для Грейс, пусть даже весь остальной мир другого мнения.

Она поблагодарила доктора и отправилась домой в сопровождении Марджори, а там свалилась и заснула мертвым сном. Легла она в восемь, а проснулась лишь в два часа дня в воскресенье. Марджори была потрясена.

– Чем он тебя напичкал? Снотворным для слонов?

– Может быть, – сказала Грейс. Она чувствовала себя намного лучше. Конечно, все это было отменно мерзко, но худшее уже позади. К счастью, она не привыкла падать духом. Вечером она нашла в себе силы пойти в клинику Святой Марии, а позже, уже из дома, позвонила Маркусу. Она боялась нарваться на автоответчик, но, к счастью, он сам взял трубку.

– Ну как, полегчало? – саркастически спросил он.

– Это была самая настоящая гнусность с твоей стороны, – напрямик сказала она. – Не знаю уж, что ты мне дал, но мне было очень плохо.

– Ах, прости. Всего-навсего пара таблеток валиума да еще щепотка волшебной пыли. Мне казалось, тебе надо расслабиться.

Грейс хотела было спросить, насколько она «расслабилась», но удержалась. Вместо этого она сказана: