Джонни-ангел

— Ну и как все будет дальше? — спросила Элис, с любопытством глядя на Джонни. Весь день она гадала, действительно ли она видела и разговаривала с ним в больнице, или все-таки ей это пригрезилось под действием лекарств. Теперь, когда сын появился у нее в спальне, она склонялась к мысли, что галлюцинации тут ни при чем, и что ее Джонни каким-то волшебным образом вернулся к ней из небытия, но вот как объяснить это остальным? Сама она за это вряд ли бы взялась — подобная задача была ей явно не по плечу.

— Ты будешь с нами все время или, как сегодня, будешь уходить и приходить? — уточнила она. Самым странным в эти минуты ей казалось то, что они с Джонни разговаривали совершенно нормально; в больнице Элис задавала свои вопросы и слушала его ответы в основном мысленно, «в голове», но сейчас она испугалась, что кто-то из домашних может их ненароком услышать. Придется им быть поосторожнее, подумала Элис, иначе люди решат, что она свихнулась, если разговаривает сама с собой.

— Я думаю, что, поскольку мне нужно делать и другие дела, время от времени я, наверное, буду исчезать, — обстоятельно ответил Джонни. — Мне ведь надо навещать и Бекки. — При этих словах его глаза опять стали грустными. Сегодня он уже видел свою девушку, видел, как она подавлена, и от всей души ей сочувствовал. Наблюдая за Бекки, Джонни со всей очевидностью понял, что его смерть затронула не только его родных, но и всех, кто его любил. Впрочем, именно поэтому он и вернулся. Слишком много связей оказалось оборвано, слишком много дел не доделано, и теперь ему нужно было как можно скорее привести все в порядок.

Поднявшись, Джонни подошел к двери спальни, но на пороге остановился и еще раз улыбнулся матери.

— Как же все-таки хорошо дома! — сказал он и вздохнул. Джонни знал, что вернулся ненадолго; Элис тоже знала и боялась этого, и все же она была рада.

— Да, — согласилась она. — Особенно теперь, когда ты снова с нами. Знаешь, мне очень тебя не хватало. — Она говорила ему это уже несколько раз, но ни эти и никакие другие слова не могли бы в полной мере выразить все, что она на самом деле чувствовала. Смерть сына оставила внутри ее выжженную черную землю, но теперь в душе Элис снова распускались благоухающие цветы.

— И мне тоже, — ответил он негромко. — Ну ладно, спокойной ночи, мама… Мне еще нужно проведать папу.

— Разве он может тебя увидеть? — удивилась Элис. Насколько она поняла, видеть и слышать Джонни могла только она.

Джонни рассмеялся:

— Ты что, нет, конечно! Он же испугается до смерти!

— Да, пожалуй, ты прав. — Элис тоже улыбнулась.

— Я просто хотел убедиться, что с ним все в порядке. Кроме того, я, пожалуй, загляну к себе в комнату — мне нужно найти кое-что из моих вещей. Кстати, куда ты положила мой спортивный джемпер с эмблемой школьной футбольной сборной? Надеюсь, ты никому его не отдала?

— Разумеется, нет. Я оставила его для Бобби. Он его даже примерил, но твой джемпер ему еще великоват. Я сказала Бобби, что когда он вырастет, то сможет его носить. Видел бы ты, как у него загорелись глаза!

Они обменялись улыбками, потом Джонни сказал великодушно:

— Пока Бобби подрастет, пусть его надевает Шарлотта. — Сам он очень гордился своим футбольным джемпером и носил его постоянно.

— Мне кажется, Джим не разрешит. Он считает, что твой джемпер не должен никто носить. Он — твой, он так и лежит в твоей комнате в шкафу, как и остальные вещи.

Когда Джонни погиб, Элис не стала ничего трогать или раздавать, как было принято в подобных случаях. На это у нее просто не хватило душевных сил. И теперь, спустя четыре месяца после гибели Джонни, его комната оставалась такой же, какой была при нем: на полках стояли завоеванные им кубки, на стенах висели вымпелы, медали, спортивные и школьные фотографии. Это было самое настоящее святилище, храм, воздвигнутый в его честь. Элис, впрочем, редко туда заходила, если не считать первых недель; ей было вполне достаточно сознавать, что в доме по-прежнему остается что-то принадлежащее ее старшему сыну.

— Спи, мама, — мягко сказал Джонни. — Тебе нужно окрепнуть после болезни. Утром увидимся. — Да, так он и говорил ей каждый вечер, пока был жив. Пожелав матери спокойной ночи, Джонни обычно спускался в кухню, чтобы позвонить Бекки, а потом уходил к себе.

— Спокойной ночи, дорогой. — Она помахала ему рукой и, когда Джонни исчез, снова потянулась к выключателю, чтобы погасить свет, но в этот момент в спальню заглянула Шарлотта. Она только что вышла из душа — волосы у нее были еще мокрые и блестели. Окинув комнату взглядом, Шарлотта вопросительно уставилась на мать.