Джонни-ангел

— Я его ненавижу! — заявила Шарлотта, ставя на стол грязные тарелки. — Разве можно так себя вести? Ведь он же взрослый человек!

Элис хотела ответить, но ей помешал Бобби, который сам принес свою тарелку. Поцеловав сына, Элис подождала, пока он выйдет, и повернулась к Шарли.

— Постарайся его понять, — сказала Элис. — По-другому он просто не может.

— Не может не пить? — напрямик спросила Шарлотта. — Но ведь это отвратительно, мама! Он просто ничтожество!

В другое время Элис непременно велела бы дочери замолчать, но сейчас у Шарлотты был такой несчастный вид, что она смягчилась.

— Ему очень не хватает Джонни, — попыталась объяснить она. О том, что ее муж чувствует свою вину за то, что случилось с Бобби, Элис решила не упоминать. Ей казалось, что в силу возраста Шарли может не внять ее объяснениям.

— Мне его тоже не хватает, но ведь я же не пью! — возразила Шарлотта. — Да и ты тоже, — добавила она мрачно. — Ты просто разговариваешь сама с собой, но это… Может быть, это и странно, но это не так отвратительно.

— Не смей так говорить про папу! — резко оборвала дочь Элис.

— Но ведь это же правда! — воскликнула Шарлотта. — Папа — законченный алкоголик, Джонни умер, а Бобби, наверное, навсегда останется немым!

Она наклонила голову, чтобы мать не видела ее слез. Элис, конечно, понимала, как глубоко ее дочь переживает обрушившиеся на них несчастья. Шарли не знала, что к Бобби понемногу возвращается способность говорить, что Джонни, пусть и на время, снова вернулся домой и что ее мать разговаривает именно с ним, а не сама с собой.

— Быть может, папа, в конце концов, сумеет справиться с собой, — со вздохом сказала она, нарезая тыквенный пирог. Ни у кого из домашних не было желания вновь садиться за стол, но Элис собиралась угостить им Адамсов. — Такое ведь вполне возможно.

— Да, возможно, но очень редко, — ответила Шарли, которую слова матери нисколько не убедили. — Лично я поверю в это, только когда сама увижу… — Не утерпев, она обмакнула палец в сбитые сливки и быстро облизала. — Ум-м, вкусно!..

— В последнее время он вроде бы пьет меньше, чем обычно, — сказала Элис, но Шарли покачала головой.

— Только не сегодня. Папа не смог не напиться даже на День благодарения!

— Не сердись на него. Ему, наверное, тяжелее, чем нам, — тихо произнесла Элис. — Съешь-ка лучше кусок пирога — по-моему, он удался.

Блюдо с пирогом она отнесла в гостиную и поставила на стол, потом положила по куску Шарли и Бобби. Джим от пирога отказался, он так и остался сидеть на диване, и его место за столом занял Джонни. Невидимый для половины членов семьи, он сидел между братом и сестрой и с любовью наблюдал за ними.

Минут через пять раздался звонок в дверь — это пришла Памела с Бекки и детьми. Пока Адамсы и Петерсоны шумно приветствовали друг друга, Джонни неотрывно смотрел на Бекки, которая выглядела обворожительно в темно-синем бархатном платье и изящных туфельках. Ее отливающие золотом волосы свободно падали на спину. Элис знала, что Джонни всегда нравилось, когда Бекки распускала волосы, и теперь, исподтишка наблюдая за сыном, она украдкой вздохнула.

— С праздником, мои дорогие, — сказала Памела, вручая Элис огромный яблочный пирог, который они с Бекки испекли утром. — С Днем благодарения! Ну, как прошел обед?

— Нормально, — негромко ответила Элис. Шарлотта сразу повела Бекки и девочек к себе в комнату, и Джонни бесшумно двинулся следом. Проводив их долгим взглядом, Элис предложила Бобби показать братьям Бекки свои новые книжки, а сама повела Пэм в кухню.

Памела сразу поняла, что сегодняшний день был не лучшим днем в семье Петерсон. Она хорошо помнила, как тяжело было им самим в первый год после смерти Майка. Тогда каждый праздник превращался для семьи и серьезное испытание, да и сейчас ситуация почти не изменилась. Например, сегодня, когда Адамсы уже сидели за столом, Бекки вдруг вспомнила Джонни и разрыдалась — раньше они всегда встречали праздник вместе, и сейчас ей его особенно не хватало.

— Как Джим? — спросила Памела, и Элис кивнула в сторону гостиной.

— Как всегда. Ему, конечно, трудно, но ведь и нам не легче. — Правда, у Элис все же было утешение — она могла видеть Джонни, однако при мысли о том, что Джиму и Шарли эта радость недоступна, у нее каждый раз становилось тяжело на душе.

— Праздники — это тяжелое испытание, особенно в первое время, — со вздохом сказала Памела. — Уж я-то это знаю. А тяжелее всего — Рождество, так что приготовься.