Колесо судьбы

— Ну конечно же!

— Тогда успокойся, ты выйдешь замуж через полгода, а через девять месяцев после свадьбы уже будешь с ребенком на руках. Вот увидишь. — Он не мог сдержать восторга, а Тана расхохоталась над ним.

— Да, у тебя необузданное воображение, Уинслоу! Вот что я тебе скажу: во-первых, он еще не делал мне предложения, серьезного, во всяком случае. А во-вторых, ему сделали вазектомию.

— Значит, ему надо все восстановить. Подумаешь, большое дело. Я знаю кучу парней, которые прошли через это. — Но эта мысль почему-то нервировала его.

— А ты только об этом и думаешь. Обрюхатить всех?

— Нет, — невинно улыбнулся он, — только свою жену.

Тана рассмеялась, они покончили с едой и разошлись по своим конторам. Ей предстояло грандиозное дело, крупнее, чем все предыдущие. Фигурировали в нем трое обвиняемых, принимавших участие в целой серии жесточайших убийств, совершенных в штате за последние годы. Занимались делом трое защитников и два обвинителя, а она выступала в деле от окружной прокуратуры. Ожидался ажиотаж в прессе, и ей просто необходимо быть на высоте, поэтому она не собиралась на Восток с Дрю провести пасхальные каникулы с девочками. Возможно, это было и к лучшему. Дрю будет просто комком нервов, добиваясь подписания бумаг, а у нее в голове только это ее дело. Гораздо разумнее остаться дома и заняться работой, чем сидеть в номере гостиницы в ожидании.

Перед отъездом он прилетел в Сан-Франциско побыть с ней на выходные. В последнюю ночь они провели несколько часов, лежа на ковре у камина, говоря, говоря и говоря, громко, почти обо всем, что приходило в голову, и опять она поразилась, как же сильно влюблена в него.

— Ты когда-нибудь думала о браке, Тэн? — Он задумчиво посмотрел на нее; она улыбалась в отблеске каминного огня — само совершенство в мягком теплом мерцании, ее нежные черты казались вырезанными из бледно-персикового мрамора, глаза сияли изумрудным блеском.

— Раньше — нет. — Она прикоснулась пальцами к его губам, он поцеловал ее руки, потом губы.

— Как ты думаешь, ты могла бы быть счастлива со мной, Тэн?

— Это предложение, сэр? — улыбнулась она; получалось, что он ходит вокруг да около. — Ты же знаешь, что тебе совсем не обязательно жениться на мне, я и так счастлива.

— Счастлива, правда? — Он как-то странно на нее посмотрел.

Тана кивнула:

— А ты разве нет?

— Не совсем. — Его волосы сверкали серебром, глаза напоминали ярко-голубые топазы, и она никого больше не хотела любить, только его. — Мне нужно больше, Тэн… Я постоянно хочу тебя…

— Я тоже, — прошептала она.

Дрю обнял ее, и их близость в мерцании камина была полна нежности, как никогда раньше. Потом он лежал и долго-долго смотрел на нее и наконец заговорил, зарывшись ртом в ее волосы, руки его блуждали по телу, которое он так любил.

— Ты выйдешь за меня замуж, когда я буду свободен?

— Да. — Тана с трудом выдохнула это слово.

Она никогда и никому этого не говорила, но сейчас именно это имела в виду. И вдруг осознала, как себя чувствуют люди, обещая… «в добрей вхуде… пока смерть не разлучит нас…». Она больше не хотела ни дня жить без него. Те же чувства переполняли ее, когда она отвозила его в аэропорт. Тана посмотрела на Дрю испытующе:

— Ты в самом деле имел в виду то, что сказал вчера ночью?

— Да как ты можешь спрашивать такое? — Он был ошеломлен и вдруг с бешеной силой прижал ее к себе. — Конечно же.

Она удовлетворенно вздохнула и в этот миг выглядела скорее как его тринадцатилетняя дочь, а не как помощник окружного прокурора.

— Полагаю, мы теперь помолвлены, а?

И тут он расхохотался, глядя на нее, и стал похож на счастливого мальчишку:

— Несомненно, это помолвка. Я поищу в Вашингтоне достойное тебя кольцо.

— А, это неважно! Просто возвращайся живым и здоровым.

Предстояло провести десять бесконечных дней в ожидании его. И единственным спасением было ее огромное дело.

Сначала он звонил ей два-три раза в день и рассказывал обо всем. Что делал с утра до вечера, но когда возникли проблемы с Эйлин, он стал звонить раз в день, и Тана чувствовала его колоссальное напряжение. Однако в суде они уже начали отбор присяжных, и она была полностью захвачена этим, а ко времени его приезда в Лос-Анджелес Тана вдруг осознала, что они не разговаривали уже два дня. Он отсутствовал дольше, чем она ожидала, но игра стоила свеч, сказал он, и она согласилась с ним, а больше она тогда не могла об этом думать. Слишком уж она волновалась о присяжных, которые были выбраны, и о тактике, избранной защитой, о только что выявившихся новых деталях, показаниях, уликах, о судье, который должен был вести дело. Голова у нее была забита, а у Дрю прошло одно из редких судебных заседаний. Почти все, что он заготовил раньше, было направлено в суд, что было редким исключением для него. Это задержало его еще почти на неделю, и когда они наконец встретились, то снова почувствовали себя почти незнакомцами. Дрю подшучивал над ней, спрашивал, не влюбилась ли она в кого-нибудь, и они с дикой страстью всю ночь занимались любовью.