Колесо судьбы

— Меня тошнит от тебя. — Он отвернулся, но Тана не раздумывая схватила его за руку, и он вынужден был повернуться к ней.

— Послушай, ты, это меня от тебя тошнит. Из твоего взвода половину ребят поубивали, а ты жив, так что нечего валяться тут и скулить о том, чего ты лишен. Думай о том, что у тебя есть. Жизнь еще не кончена, если, конечно, ты сам не решишь иначе, а я не хочу тебя хоронить, — глаза щипало от слез, — я хочу, чтобы ты выбросил из головы всю эту чушь, даже если мне придется десять лет тащить тебя за волосы, чтобы заставить встать и снова жить. Ясно? — Слезы струились по ее щекам. — Я тебя в покое не оставлю. Никогда! Это ты понимаешь?

Медленно, потихоньку в его глазах стала появляться улыбка.

— Ты совершенно чокнутая баба, Тэн, ты знаешь это?

— Ну, может быть, и так, но если ты не начнешь делать что-нибудь сам, чтобы облегчить нам жизнь, ты на своей шкуре узнаешь, насколько я чокнутая.

Она вытерла слезы, а он усмехнулся ей и впервые за много дней стал похож на прежнего Гарри.

— Знаешь, что это?

— Что? — растерялась она. Последние дни были самыми эмоционально напряженными за всю ее жизнь, и никогда еще она не чувствовала себя такой утомленной и возбужденной, как сейчас.

— Это все та сексуальная энергия, что накопилась в тебе, именно она заставляет тебя выкладываться во всем, что ты делаешь. Иногда это делает тебя совершенно невыносимой.

— Благодарю.

— Всегда пожалуйста, — он усмехнулся и прикрыл на минутку глаза, потом снова открыл. — А для чего ты так нарядилась? Куда-нибудь идешь?

— Да. Сюда. Навестить тебя. Рождество все-таки, — глаза ее смягчились, и она улыбнулась ему. — С возвращением к людям!

— Знаешь, мне понравилось то, что ты сказала раньше. — Он все еще улыбался, и Тана поняла, что худшее позади. Если в нем не угаснет воля к жизни, все будет в порядке, относительно, конечно. Так считает нейрохирург.

— Что я сказала? О том, что тебе надо дать пинка под зад, чтобы ты занялся собой?.. Уже пора, — довольно отозвалась она.

— Нет, о том, что встает, и о возможности снова подцепить триппер.

— Козел, — она с отвращением посмотрела на него, но тут вошла медсестра, и они расхохотались. Вдруг на какое-то мгновение вернулись старые добрые времена, но смех оборвался, когда отец Гарри вошел в палату и улыбнулся: они были похожи на расшалившихся детей. Гаррисон Уинслоу отчаянно хотел подружиться с сыном и уже чувствовал, как сильно ему нравится эта девушка.

— Не позволяйте мне омрачить вашу радость. О чем это вы?

Тана вспыхнула. Трудно разговаривать с таким космополитом, но, в конце концов, проговорили же они полдня.

— Ваш сын показал себя сейчас таким же грубияном, каким был всегда.

— Ничего удивительного, — Гаррисон сел на один из стульев и оглядел обоих, — хотя в рождественский вечер мог бы постараться вести себя чуточку повежливей.

— Знаете, он говорил о медсестрах и…

Гарри покраснел и стал возражать, Тана засмеялась, и отец Гарри тоже неожиданно рассмеялся. Что-то почти неуловимое изменилось в их отношениях, и хотя никто из них не мог чувствовать себя совершенно непринужденно, они поболтали полчаса, а потом Гарри начал уставать, и Тана поднялась.

— Я пришла, чтобы просто подарить тебе рождественский поцелуй, и даже не думала, что ты проснулся.

— И я тоже, — Гаррисон Уинслоу тоже встал. — Мы придем завтра, сын.

Он наблюдал, как Гарри смотрит на нее, и решил, что все понял. Она была в неведении о чувствах Гарри, а он по какой-то причине, по какой — отец не мог понять, предпочитал не открываться ей. Здесь была некая тайна, недоступная его пониманию. Он снова взглянул на сына:

— Что-нибудь тебе еще нужно?

Гарри долго и грустно смотрел на него, потом покачал головой. Конечно, кое-что ему было нужно, но не в их силах дать это ему. «Подарите мне ноги». Отец понял и нежно прикоснулся к его руке:

— До завтра, сынок.

— Спокойной ночи. — В прощании Гарри с отцом не было особой теплоты, но глаза его зажглись, когда он перевел взгляд на прекрасную блондинку. — Тана, веди себя хорошо.

— С какой стати? Ты ведь не стараешься. — Она усмехнулась и послала ему поцелуй, прошептав:

— Счастливого Рождества, балда.

Он засмеялся, а Тана вслед за его отцом вышла в коридор.

— Мне показалось, он выглядит лучше, а вам как кажется? — Их все больше сближало несчастье, обрушившееся на Гарри.

— Да, мне тоже. Думаю, худшее уже позади. Сейчас ему предстоит долгий, медленный подъем.