Голос сердца

Стивен коснулся ее руки, затем повернулся и, не сказав ни слова, вышел из палаты. На этот раз Адриана поняла, что он ушел навсегда. Она сожалела, но при этом знала, что никогда не будет по нему тосковать. Лежа в кровати, она переключилась мыслями на Билла, очень переживая за то, что он мог подумать, когда увидел ее со Стивеном. Все, чего она хотела — это чтобы он вернулся и можно было ему все объяснить.

Стивен тем временем широко шагал по коридору. У палаты новорожденных он на мгновение остановился и увидел через стекло своего ребенка: голубой сверток в пластмассовой кроватке с табличкой: «Томпсон, мальчик, 8 фн 14 уц 5 час 15 мин». Он носил девичью фамилию матери, чего Стивен и добивался. Стивен глядел на сына, ожидая пробуждения в себе каких-то новых чувств, но так ничего и не дождался. Малыш был красивый, невероятно крошечный и беззащитный. Хотелось протянуть к нему руку и потрогать. Нельзя было забыть минут, когда он держал это крохотное существо на руках, но теперь Стивен испытывал облегчение, что ребенок будет с Адрианой. Все-таки лучше было считать его чьим-то, а не своим. Стивену стало совершенно очевидно, что в отношениях с Адрианой поставлена последняя точка. Их интересы слишком разошлись. Она слишком многого от него хотела.

— Ваш мальчик? — с широкой улыбкой обратился к нему какой-то пожилой, лысый мужчина с сигарой.

Стивен удивленно посмотрел на него и покачал головой. Нет. Это не его мальчик. Кого-то другого. И легкой походкой зашагал к выходу, чувствуя опять покой на душе. Для Стивена мучение закончилось.

Глава 27

Адриана ждала возвращения Билла, но он так и не появлялся. В квартире телефон тоже не отвечал. К четырем часам Адриану охватило отчаяние. Она переживала; что Билл мог не то подумать, и хотела ему все объяснить, рассказать о результатах визита Стивена. Однако Билла невозможно было найти. Еще Адриана переживала за вечеринку-сюрприз, помня, что все рассчитывали, что именно она приведет Билла на работу, где вся группа намеревалась его чествовать. Она стала звонить в офис. Наконец в шесть часов кто-то снял там трубку. Адриана слышала многочисленные голоса и праздничный шум. Она постаралась говорить громче, и тогда ассистент режиссера, подошедший к телефону, узнал ее.

— Адриана? Поздравляем с малышом!

Билл всем рассказал про Сэма, но сотрудники при этом заметили, что он необычно тих. Они просто решили, что Билл устал от ночных волнений с Адрианой. Оказалось, что на вечеринку он попал совершенно случайно. Из клиники он вернулся домой, а потом, чтобы привести в порядок мозги, поехал на работу и прибыл только чуть позже предусмотренного времени. Получилось, что судьба его все равно привела туда, даже без Адрианы.

— Билл там?

Адриана обрадовалась, что нашла его.

— Он только что уехал. Сказал, что у него дела. Но вечеринка продолжается!

Ассистент, судя по голосу, выпил немало, да и остальным было уже не до виновника торжества — так хорошо они веселились. Билла тронуло, что они организовали такое мероприятие, но ему хотелось побыть одному, и он улизнул. День рождения действительно получился запоминающимся.

Адриана снова позвонила ему домой, но слышала только автоответчик. Она не могла поверить, что Билл куда-то бесследно исчез или не хочет выслушать ее объяснений. Он знал, что Адриана собирается поставить Стивена в известность о рождении ребенка, но не ожидал увидеть его сидящим рядом с Адрианой в больничной палате, с ребенком на руках и незамедлительно сделал однозначные выводы. Так, во всяком случае, предполагала Адриана. Ей стали приходить в голову самые черные мысли о том, что Билл так рассердился, что не захочет больше ее видеть. Предпринять для его поисков она больше ничего не могла, не могла покинуть палату, клинику и чувствовала себя пойманной в ловушку и беспомощной. Ребенок был с ней всю вторую половину дня и вечер — сначала на руках, а потом в кроватке. Ужинать Адриана отказалась, голубого мишку усадила в кресло, а сама стала грустно глядеть на розы, оставленные Биллом. У нее было одно желание — увидеть его и сказать, как она его любит.

— Хотите таблетку снотворного? — предложила сестра в восемь вечера, но Адриана только покачала головой — тогда сестра сделала в истории болезни отметку о возможной послеродовой депрессии. Там уже были записи, что родившая не ела ни обеда, ни ужина и не проявляет желания кормить грудью ребенка. Адриана была молчалива и необщительна; как только сестра вышла, она снова набрала номер квартиры, продиктовала автоответчику, что тоскует и очень ждет звонка.