НеВозможно

– Мне будет тебя недоставать. Оставайся здесь, – сказала она и поцеловала его. Это был нежный поцелуй, но не такой, чтобы сделать вывод, что она ждет от него чего-то большего, кроме понимания. Лайам ответил таким же поцелуем и еще крепче прижал ее к себе. В ту ночь они не занимались сексом, только лежали рядом и нежно обнимали друг друга.

Назавтра Саша повезла Лайама в галерею. Помещение и то, с каким здравым расчетом оно использовалось, произвело на Лайама большое впечатление. Ему понравились выставленные работы, он уже представлял, как в этих же залах будут висеть его картины. Место, на его взгляд, было идеальное, а теперь, когда он увидел воочию планировку залов, у него появилось и представление о том, сколько потребуется работ и сколько должно быть ориентированных горизонтально и вертикально. Сам воздух этой галереи его будоражил. Саша представила Лайама сотрудникам. Ее помощница Марси при виде Лайама за его спиной выразительно закатила глаза.

– Бог ты мой, да он просто кинозвезда! – выдохнула она, а Саша счастливо рассмеялась. С этим не поспоришь, Лайам действительно был хорош собой. Но Саше он больше нравился дома, когда они были одни и Лайам принадлежал ей одной. На людях рядом с ним она смущалась и лишний раз вспоминала о своем возрасте.

– Он славный и художник талантливый, – небрежно бросила Саша. – Удачно, что мы с ним одновременно оказались в Нью-Йорке. Он здесь проездом по пути в Вермонт. Детей едет проведать.

Марси кивнула, продолжая с восхищением поглядывать на Лайама. Мало того, что красавчик и хороший художник, так еще и заботливый отец! Через пять минут знакомства Марси уже составила себе идеализированное представление о Лайаме. Сашу, знавшую его лучше, было не ослепить. Она любила его. Любила таким, как есть. Со всеми недостатками, которых у Лайама, как у всякого человека, хватало.

Утро он провел с ней в галерее, со всеми перезнакомился, как следует осмотрелся. Он исследовал все выставленные картины, включая классику на втором этаже, после чего отправился в Сохо на встречу с друзьями. Перед уходом шепнул Саше, что вечером приедет к ней. Она кивнула.

По счастливой случайности, вскоре после ухода Лайама в галерею нагрянула Татьяна. Она заскочила повидать мать по дороге к какому-то фотографу. Дочь порадовала Сашу своим счастливым видом. Как всегда, выглядела Татьяна прекрасно, но теперь Саша как будто смотрела на нее новым взглядом и поражалась цветущей молодости дочери. Татьяне только что стукнуло двадцать четыре. Саша снова с горечью подумала о своем возрасте. В то же время она понимала, что, если всерьез строить отношения с Лайамом, эту навязчивую мысль придется побороть. Раньше она никогда не задумывалась о своем возрасте, теперь же он стал источником серьезных переживаний и страхов. Все люди вокруг казались ей юными. Она одна была такая старая.

– Привет, мам. Надолго к нам? – спросила Татьяна, целуя мать и протягивая руку к подносу с конфетами.

– Думаю, на месяц. – Саша с гордостью смотрела на дочь. Как же она соскучилась по Татьяне!

– Надолго! – Дочь была удивлена. В последнее время Саша редко приезжала в Нью-Йорк на такой долгий срок. Ее угнетало пребывание в квартире, где она столько лет прожила с Артуром, она всегда говорила, что здесь еще острее ощущает его утрату.

– В этом месяце у нас открывается выставка, мне ее курировать, так что какое-то время пробуду. А как у тебя дела? Какие новости?

– Замечательно! Только что получила повышение, главная редакторша меня на дух не выносит, и я хочу занять ее место. – Татьяна радостно щебетала. Она с улыбкой смотрела на мать, радуясь встрече.

– Ну, это нормально, – засмеялась Саша. – Не сомневаюсь, у тебя все получится!

– Побежала! Опаздываю. Заскочила только поздороваться. – На улице Татьяну ждало такси, и она выскочила так же стремительно, прихватив на дорожку конфет – вместо обеда. Саша второпях поцеловала дочь – и Татьяны след простыл.

День в галерее выдался суматошный, подготовка выставки шла полным ходом. Саша всегда сама готовила экспозицию, она любила эту работу. Сегодня она с трудом оторвалась отдел, чтобы в шесть часов отправиться домой, где ее уже ждал Лайам. Он сидел на кухне и ел пиццу, рядом лежала упаковка мороженого. Когда вошла Саша, он бросился к ней и расцеловал.

– Так! Опять мороженое? Это какое?

– Шоколадно-карамельное, – сообщил он. – Я и забыл, какое в Штатах классное мороженое. Английское и мороженым-то не назовешь.