Все только хорошее

— Скотт, я предупреждал вас в прошлый раз, что больше не пойду вам навстречу.

— Может, и так, друг мой, может, и так. — Берни испытал неодолимое желание расквасить ему морду. — Впрочем, не исключен вариант, в котором нам придется повторить знакомую процедуру.

— Не думаю.

— Вы хотите сказать, что источник иссяк? Берни тошнило от его манеры выражаться. Нетрудно догадаться, кто он такой на самом деле. Мелкий мошенник.

— Я хочу сказать, что больше не намерен играть в эти игры. Все ясно, приятель?

— Тогда мне хотелось бы повидаться со своей дочкой. — Он хладнокровно выложил карты на стол, словно играя в покер.

— У нее нет желания встречаться с вами.

— Если я обращусь в суд, желание появится. Сколько ей уже лет? Семь? Восемь? — Он не помнил точно.

— А какое это имеет значение? — Девочке исполнилось девять лет, а он даже не подозревает об этом.

— А почему бы вам не спросить Лиз, какого она мнения на этот счет?

Столь явная попытка шантажа окончательно вывела Берни из терпения. Он решил объяснить, что Лиз никогда больше не попадется на его уловки.

— У нее нет мнения на этот счет, Скотт. Она умерла в июле. — Последовало долгое молчание.

— Мне очень жаль. — Он словно на мгновение отрезвел.

— Надеюсь, на этом наш разговор закончен? — Берни вдруг обрадовался, что нашел силы сообщить ему об этом. Может, теперь этот негодяй оставит их в покое. Однако он явно его недооценил.

— Почему же? Ведь девочка жива, не так ли? А от чего умерла Лиз?

— От рака.

— Вот беда. Но как бы там ни было, ребенок все равно мой, и, как мне кажется, вам бы очень хотелось, чтобы я скрылся с глаз подальше. Готов оказать вам эту услугу за приемлемое вознаграждение.

— И через год явиться сюда снова? Нет уж, Скотт, с меня хватит. На это раз ничего у вас не выйдет.

— Очень жаль. Похоже, мне придется получить в суде разрешение видеться с ребенком.

Ни на секунду не забывая о данном Лиз обещании, Берни все же решил попробовать взять его на пушку.

— Валяйте, Скотт. Делайте, что хотите. Мне все равно.

— Дайте мне десять тысяч, и я исчезну. Я даже готов пойти на скидку. Восемь вас устроит? Берни затрясло от омерзения.

— Черта с два, — ответил он и бросил трубку. Он с удовольствием показал бы этому типу, где раки зимуют, но через три дня стараниями Чендлера самому Берни пришлось узнать почем фунт лиха.

Он получил письмо за подписью юрисконсульта с Маркет-стрит с уведомлением о том, что Чендлер Скотт, отец Джейн Скотт и бывший супруг Элизабет О'Райли-Скотт-Файн, просит разрешения на свидания с дочерью. Берни надлежало явиться в суд семнадцатого ноября, по счастью, без ребенка. Но когда он прочел письмо, сердце тревожно забилось у него в груди, и он тут же позвонил Биллу Гроссману в бюро.

— Что мне теперь делать? — в отчаянии спросил он. Гроссман сразу же откликнулся на его звонок. Он помнил об их предыдущем разговоре на ту же тему.

— Похоже, вам придется явиться в суд.

— У него есть какие-нибудь права на девочку?

— А вы ее не удочерили?

Когда он задал этот вопрос, у Берни упало сердце. На них лавиной сыпались всяческие перипетии: рождение ребенка, болезнь Лиз, последние девять месяцев, затем необходимость заново устроить жизнь…

— Нет… не удочерил… Черт возьми, я собирался, но у нас не было причин спешить. Откупившись от него, я полагал, что он надолго оставит нас в покое.

— Вы давали ему деньги? — озабоченно спросил адвокат.

— Да. Полтора года назад я вручил ему десять тысяч долларов с условием, что он от нас отвяжется. — Точнее говоря, с тех пор прошел год и восемь месяцев. Берни точно запомнил день, ведь это произошло перед самым рождением малыша.

— А он может это доказать?

— Нет. Вы предупредили меня, что подобные действия противозаконны, и я это учел. — Гроссман сказал тогда, что они рассматриваются как нелегальная торговля детьми. По закону никто не может ни купить, ни продать ребенка, но по сути дела Чендлер Скотт продал Джейн Берни за десять тысяч долларов. — Я положил купюры в конверт и отдал ему.

— Ну что же. — Судя по тону Гроссмана, адвокат призадумался. — Проблема вот в чем: стоит хоть раз дать им денег, и рано или поздно они вернутся, чтобы потребовать еще. Он явился опять за этим?

— Вот как все вышло. Он позвонил мне несколько дней назад и потребовал десять тысяч долларов, пообещав, что снова исчезнет из нашей жизни. Собственно говоря, он даже предложил мне скидку и был готов удовольствоваться восемью.