О приятных и праведных

Пирс принял стоячее положение и, удобнее ухватив фонарь, посветил им во все стороны. Здесь потолок был гораздо выше, и ему стало ясно, что пещера в этом месте раздваивается. Перед ним были две каверны приблизительно равного размера: одна вела налево, другая — та, из которой он только что вернулся, — направо. Это открытие повергло Пирса в легкое замешательство. Его привычному представлению пещера рисовалась единым полым пространством, уходящим кверху в толще утеса и завершающимся сухой просторной камерой, возможно полной сокровищ. При том, что наличие сокровищ и даже сухого места и воздуха было не главное. Камера в самом конце пещеры могла оказаться и просто последней трещиной, щелью, в которой вода прилива наконец-то доходит до потолка и топит загнанную крысу во мраке забытья. Пирсу только не приходило в голову, что ему придется делать выбор. Мысль о выборе породила мысль о жизни, о будущем, а та в свою очередь вызвала первый приступ страха.

Пирс посветил фонариком вверх, на свод левой каверны. Он отстоял футов на двадцать пять от уровня воды и был покрыт водорослями. Пирс перевел луч фонаря на правую каверну. Здесь потолок был повыше и тоже покрыт водорослями. Который из двух рукавов развилины поведет его кверху? За неимением иного указателя, Пирс решил довериться случаю, по воле которого раньше повернул направо. Он погасил фонарь и поплыл дальше. Лента дневного света скрылась из виду.

Теперь он плыл медленно, пытаясь неким внутренним локатором определять расположение и близость стен. По его ощущению, ему это удавалось. Но на него давила темнота. Она сгустилась еще сильней и уплотнилась, облепив ему голову наподобие черной коросты. Стоит, чудилось, поднять руку, и можно будет отодрать от нее кусок. У Пирса внезапно сперло и участилось дыхание, ему пришлось остановиться и подождать, покуда оно выровняется. Вода, которая, когда он заплыл в пещеру, показалась ему теплее, чем в открытом море, оставалась по-прежнему непривычно теплой, и ни усталости, ни холода он не ощущал. Он снова вытянул наружу фонарь и посветил сперва назад — туда, откуда приплыл, — а потом вперед.

Прямо перед ним пещера опять раздваивалась. Опять предстояло делать выбор. Что, если, подумалось Пирсу, прилив-то я как раз переживу, но не пришлось бы попросту заблудиться в этом окаянном лабиринте, откуда не найдешь дорогу назад? Или ему укажет ее отлив? Трудно сказать… Пирс потихоньку поплыл вперед, направив тонкий луч света на камеру перед собой. Луч фонаря, узенький и неверный, поглощала темнота. Видно было хуже, чем прежде. Глаза его, похоже, не легче, а все труднее привыкали к плотному и вязкому мраку. Здесь левый рукав развилки был как будто чуточку шире, а влажный, заросший водорослями свод — чуть выше над водой. Пирс медленно заплыл в устье рукава. Сначала, думал он, направо, потом — налево. Надо запомнить. Направо, и потом налево.

Он посветил фонариком перед собой, оглядывая потолок и стены. Ни уменьшения коридора в размерах, ни признаков его подъема кверху не наблюдалось: стены пещеры все так же отвесно уходили в воду. Ни единого выступа нигде, чтоб хотя бы перевести дух. Не может же так продолжаться без конца, думал Пирс. А с другой стороны, почему бы и нет? Коридор изгибался, забирая круто влево. Почему бы этим червоточинам, так чисто и ладно просверленным в толще скалы, не множить свои извивы до бесконечности под приливной водой? Можно вот так плыть и плыть час за часом в безликой мгле, покуда прибывающая вода наконец не прижмет тебя макушкой к осклизлой поверхности покатого свода…

Пирс вздрогнул, пронизанный паникой, словно ударом тока, и ему сразу стало холодно. Что, если очень быстро поплыть тем же путем обратно, подумал он, успеешь ли тогда выбраться из пещеры, до того как вход в нее затопит прилив?.. Он высунул руку из воды и посветил себе на часы. Мокрые, но с таким привычным, будничным циферблатом, часы под черным колпаком темноты выглядели чужеродным и случайным предметом. Он пробыл в пещере всего пятнадцать минут. Если сразу же повернуть назад, можно было вполне успеть наружу… Пирс выключил фонарик и мощными толчками двинулся вперед, в глубь пещеры.

Спустя немного он сбавил ход и посветил вокруг, проверяя, не проскочил ли в темноте еще одну развилку. Нечто подобное виднелось впереди. Он осторожно подплыл ближе, туда, где стены немного расступались вширь и откуда не менее четырех ответвлений отходили черными круглыми дырами, похожими на кулаки, сжатые поверх слабо колышащейся воды, по которой прерывистой светло-шоколадной полоской шарил луч фонаря. Вплывая в этот раструб, Пирс увидел в стене справа от себя неровность, образующую что-то вроде покатого карниза. Пирс повернул туда и попытался влезть на этот выступ. Это оказалось нелегко, так как скала, словно тонким волосом, заросла светло-зелеными необычайно скользкими водорослями. В конце концов ему удалось примоститься там кое-как, наполовину оставаясь в воде, и воспользоваться фонарем с большим толком. Впереди открывались четыре хода. Потолок у всех четырех, заметил Пирс, был значительно ниже, чем свод в той камере, откуда они вели. Пещера, кажется, начинала понижаться.