Гламур

Но был еще и рассказ Сью об их общем прошлом – и тут у него появлялось ощущение полного провала в памяти, настоящей черной дыры.

Хотя Сью отчасти и подтвердила правдивость этих смонтированных воспоминаний, все же ее история по-прежнему оставалась для него чужой – неким услышанным рассказом. Он готов был принять ее слова на веру, но только как то, о чем прочел в книге или в газете. Оба рассчитывали на другое. Очевидно, Сью надеялась, что ее рассказ сумеет пробудить его собственную память, что настоящие воспоминания, похороненные в глубинах подсознания, вернутся к нему, восстановятся, как по мановению волшебной палочки. Он тоже надеялся: ожидал какого-то внутреннего отклика, появления неких ответных образов, ассоциаций, благодаря которым он внутренне поверит в правдивость всей этой истории. Ничего такого не случилось. Рассказ Сью так и остался для него лишь рассказом – историей, услышанной из чужих уст и ему не принадлежащей.

В результате проблема только усугубилась. Пользуясь все той же аналогией, она показала ему другую версию фильма, не менее достоверную и пригодную к показу, но совершенно отличную от его собственной. И хотя в новом фильме был отчасти использован тот же материал, в остальном он вышел совершенно другим, непохожим. Запутанный клубок подлинных воспоминаний по-прежнему оставался недоступен Грею.

В настоящий момент, однако, его гораздо больше волновало другое: настойчивые заявления Сью о собственной невидимости и ее навязчиво-нерасторжимая и разрушительная связь с Найаллом.

Грей уже однажды оказывался вовлеченным в классический любовный треугольник. Хотя он был искренно привязан к той женщине, старался быть деликатным, не оказывать давления, но ее нерешительность и постоянные метания, приливы и отливы любви и нежности, так же как и его неизбежная ревность, в конечном счете отравили все удовольствие от романа. С тех пор он поклялся больше не иметь дела с женщинами, ведущими двойную жизнь, но вот теперь вляпался точно в такую же историю. Должно быть, какая-то неодолимая сила влекла его к Сью.

Впрочем, она уверяла, что Найалл больше ее не беспокоит, что она не видела его с того дня, когда он заходил к ней и оставил номер «Тайме», и это было похоже на правду: в настоящий момент никто вокруг нее явно не увивался. Однако Найалла по-прежнему не стоило сбрасывать со счетов.

Казалось, будто она держит его в резерве, про запас, на всякий случай, и в любой момент готова использовать против Грея. Грей подозревал, что если Найалл вдруг снова открыто обнаружится, то, как и прежде, превратится в проблему номер один. По обоюдному согласию они никогда не касались этого вопроса, но самим своим отсутствием Найалл постоянно напоминал о себе.

Заявления Сью по поводу невидимости также не способствовали сближению. Грей был человеком практичным. Более того, он был специально обучен пользоваться глазами и руками и отлично владел своим ремеслом. Его призвание было связано с видимым миром: он умел любовно запечатлевать этот мир на пленке. И он привык верить только тому, что видел собственными глазами. Ничего другого для него попросту не существовало.

Слушая Сью, он сначала решил, что ее бесконечные разговоры – своего рода аллегория, образное описание некоего типа отношений, возможно, следствие слабо развитой индивидуальности. Может быть, отчасти это было верно, но теперь Грей ясно понимал, что она говорит о невидимости и в самом буквальном смысле. Она утверждала, что некоторые люди могут оставаться незаметными – другие просто не способны их видеть.

Уже все это не слишком-то убеждало Грея, а уверения, будто бы и сам он из числа невидимых, – тем более.

И все же Сью утверждала, что обнаружила в нем это природное свойство и он неоднократно пользовался им, даже не подозревая об этом. Теперь, заявляла она, после ранений, этот талант хотя и не исчез, но пребывает в скрытом, дремотном состоянии. Если бы Грей попытался вспомнить, как это делается, говорила она, то мог бы вновь пробудить его.

Между тем, слушая все эти ее рассуждения о возможном сумасшествии, разговоры о заблуждениях и несоответствиях, в которых она сама не могла разобраться, перед лицом ее постоянных неразрешимых сомнений Грей задавался вопросом, не душевное ли расстройство всему виной. Упорство Сью сильно напоминало маниакальное заблуждение – безосновательную, но отчаянную веру безумца в истинность галлюцинации.