Гламур

– Это не аргумент! – сказал ты. – Это примитивный зов пола!

– Пол тоже важен, – сказала я, – но не всегда. Возьмем десять человек: пять мужчин и пять женщин. К ним подходит шестая. В первую очередь она замечает других женщин. Она посмотрит сначала на женщин и только потом – на мужчин. Женщины сперва замечают женщин, точь-в-точь как мужчины. Ребенок заметит других детей прежде, чем взрослых. Есть женщины, которые замечают сначала детей, а потом взрослых. Большинство мужчин видят женщин раньше детей и только затем начинают замечать других мужчин. Существует иерархия зрительного восприятия. В любой группе людей кого-то всегда замечают в последнюю очередь.

– Ну, допустим.

– Тебе звонит один из твоих друзей, и вы договариваетесь о встрече. Вы не виделись – пусть на сей раз это будет мужчина, – вы не виделись пять лет. Вы назначили свидание на оживленной улице, которой проходит множество людей. Ты никого из них не знаешь, но они толпятся вокруг, и ты вынужден вглядываться в их лица, потому что стараешься узнать своего приятеля. Ты смотришь на них – и на женщин, и на мужчин – и через некоторое время начинаешь спрашивать себя: а помнишь ли ты внешность твоего друга? Ты начинаешь всматриваться в лица прохожих более пристально. Но вот наконец появляется твой знакомый. Он немного опоздал, но вы встретились, и теперь все в порядке. Ты мгновенно забываешь все свои опасения насчет того, что мог его не узнать. Потом, если ты задумаешься, то вспомнишь, что в ожидании встречи внимательно разглядывал сотни лиц и видел мельком тысячи других. Ты смотрел на всех этих прохожих, но, в сущности, ни один из них не оставил следа в твоей памяти. Ты не вспомнишь человека, которого видел пару секунд назад.

– Здесь нет ничего необычного. Что же, по-твоему, это доказывает?

– Если говорить о вас двоих – ровно ничего, если говорить о восприятии людьми друг друга – довольно много. Для нас совершенно нормально не замечать основную массу окружающих. Мы видим только то, что сами хотим, только то, что нас интересует. Возможно, изредка замечаем то, что случайно привлекло внимание. Я просто пытаюсь сказать, что существуют люди, которых мы не видим никогда. Правда, их совсем немного. Они занимают самые низшие ступени в иерархии зрительного восприятия, поэтому их замечают в последнюю очередь или не замечают вовсе. Обыкновенные люди вообще не умеют их видеть. Они совершенно незаметны. Они невидимы от природы – люди-невидимки.

Я сделала паузу.

– Ричард, я – человек-невидимка, – произнесла я. – Ты видишь меня только потому, что сам этого хочешь.

– Это нелепо, – отозвался ты. И тогда я сказала:

– Смотри на меня, Ричард.

Я встала перед тобой и позволила себе ускользнуть в невидимость.

17

Мы возвращались в отель молча. К моему изумлению, ты выглядел крайне раздосадованным. Ты ни словом не обмолвился о моей невидимости, только что наглядно продемонстрированной, – и я понятия не имела, как вести себя дальше. Я раскрыла тебе величайший секрет своей жизни, дала объяснение, которого ты добивался, я ожидала всего, но не безразличия. А ты не пожелал понять! Ты просто ничему не поверил, ты держался так, будто тебе вовсе нет до этого дела. Невидимый человек – есть ли что-то поразительней? Я исчезла прямо у тебя на глазах, а ты вел себя так, будто ничего не произошло. В это было трудно поверить!

Быть может, я сделала что-то не так? Допустила оплошность, ненароком коснулась какой-то старой раны, душевной травмы, причиненной еще в детстве, память о которой ты пытался похоронить? Или я невольно пробудила в тебе внутренние противоречия, которые ты бессознательно подавлял: возможно, все дело в твоих скрытых гламурных способностях, о которых ты предпочитаешь не знать? Ты так решительно отказывался воспринимать увиденное, что я не смела начать разговор снова.

Литл-Хейвен нам понравился, и мы решили задержаться еще на три дня. Хотя мы больше не возвращались к моей невидимости, недосказанность стояла между нами. Я не знала, с какой стороны к тебе подступиться, потому молчала, и вскоре эта стратегия – похоже, мудрая – стала приносить плоды: ты пришел в доброе расположение духа, и в наших отношениях вновь воцарилась гармония. Нам снова стало хорошо друг с другом, я могла теперь спокойно обдумать случившееся. В конце концов я пришла к заключению, что допустила просчет. Вероятно, мои объяснения были не вполне внятными. Ты либо не понял моих слов, либо тебе показалось, что я говорила не буквально.