Человек воды

— О да, — ответила она, улыбаясь.

И, наклонившись через стол, немного застенчиво дотронулась до моей руки. Но потом, вспомнив, какие у нее большие руки, тут же отдернула их обратно.

— Пожалуйста, пойди и узнай, все ли в порядке с твоим другом, — сказала она.

Затем в образовавшейся бреши между ее локтем и грудью появилась, пританцовывая, петля на лыжной палке; при том наклоне, в котором она сидела, ее грудь под велюровым свитером выпирала вперед, представляя собой мишень, по которой промазал бы только полный дурак.

— Я надеюсь, ты меня простишь, — сказал я, коснувшись ее руки.

— Ну конечно же, — рассмеялась она, и в следующий момент петля рванула грудь к подмышке, странно скривив ее, за спиной девушки Меррилл покачнулся на коленях, лыжная палка прогнулась, словно удочка, на которую поймалась крупная добыча; в глазах Овертарфа отражался сумасшедший блеск.

— Сиська-луп! — заорал он.

Затем спортсменка из Вермонта продемонстрировала всю свою кошачью координацию и природную силу. Высвободив грудь из петли, Бигги схватила палку за конец, одним махом перенесла ноги через скамью, где тяжелые бедра чемпионки сшибли Меррилла и опрокинули прямо на задницу. Потом она вскочила на ноги и, демонстрируя умелое обращение с лыжной палкой, стремительно воткнула ее в Меррилла, который скорчился на полу, пытаясь высвободить вывернутые пальцы из петли и парировать удар острия кровоточащей ладонью.

— О, кровь, Боггли! Я заколот! — заорал он, в то время как Бигги окончательно пригвоздила его своим высоким меховым ботинком, придавив им грудь Меррилла, а острие лыжной палки слегка вошло в его живот.

— Это только игра, это игра! — пронзительно закричал Меррилл. — Я тебе сделал больно? Сделал? Клянусь чем хочешь, нет! Нет, я тебе не сделал больно… нет, нет, нет!

Но Сью Бигги Кунфт замерла над ним, давя на лыжную палку ровно с той силой, которой хватало, чтобы удерживать Меррилла распятым; пригрозив ему выпустить наружу все кишки, она бросила на меня сердитый взгляд, как на предателя.

— Скажи ей, Боггли, — взмолился Меррилл. — Мы тебя полюбили.

— Мы бы оторвали башку тому нахалу, который брал у тебя интервью, — сказал я ей.

— Ты выглядела просто красавицей, — добавил Меррилл. — Они хотели показать, что ты прыгаешь от радости, выиграв этот приз, но ты дала им понять, что тебе плевать на это дерьмо! Она уставилась на него, удивленная.

— Это все из-за его сахара в крови, — пояснил я ей. — У него все путается…

— Он написал о тебе стихи, — врал Меррилл, и Бигги взглянула на меня, явно тронутая. — Это очень хорошие стихи, — продолжал Меррилл. — Он настоящий поэт.

— Который когда-то прыгал с шестом, — добавила Бигги с сомнением.

— Он еще был борцом, — выкрикнул неожиданно сумасшедший Меррилл. — И если ты проткнешь меня этой чертовой палкой, он сломает тебе твою проклятую шею!

— Он не понимает, что говорит, — заверил я Бигги, которая не отрываясь смотрела на кровоточащую ладонь Меррилла, пытавшуюся отстранить палку.

— Я могу умереть, — заявил Меррилл. — Кто знает, куда попадет эта палка.

— Ткни его как следует и пошли отсюда, — сказала одна из лыжных товарок Бигги.

— И не отдавай палку, — посоветовала другая, бросив на меня сердитый взгляд.

— Ниже линии живота находятся жизненно важные органы, — стонал Меррилл. — О господи…

— Да не собираюсь я протыкать твой живот, — сказала ему Бигги.

— Когда над тобой хотели посмеяться, мы тебя полюбили, — заявил Меррилл. — В этом уродливом, напыщенном, постоянно соревнующемся мире ты выглядела человеком, обладающим достоинством и чувством юмора.

— Что стало с твоим чувством юмора? — спросил я ее.

Она посмотрела на меня, задетая за живое. Эта фраза тронула ее; казалось, это значило для нее многое.

— Почему фас зофут Бигги? — передразнивая журналиста, спросил ее Меррилл. — Почему, как ви думаете? — обратился он ко мне.

— Это, видно, из-за ее большого сердца, — ответил я. Затем отнял у нее палку. Она улыбалась и покраснела в тон своему ярко-оранжевому свитеру с V-образным вырезом.

Потом Меррилл Овертарф поднялся на ноги слишком быстро, из последних сил пытаясь сохранить равновесие. Когда он вскочил, как мячик, я подумал, что все свои мозги он оставил лежать на полу. Мы заметили, как побелели его глаза, хотя он всем улыбался. Его руки набрали в воздухе телефонный номер.