7  

И все же этот фонд слишком мал, а мне достался лишь крохотный его кусок. Бигги пришлось вернуться к прежней работе в больнице — уход за лежачими стариками с шести утра до полудня, пять раз в неделю. Кольм, таким образом, остается со мной. Малыш встает приблизительно в то же время, когда уходит Бигги. Я пытаюсь удержать его в постели почти до семи. Затем его мокрые штанишки напоминают мне о неполадках в туалете и заставляют вставать и звонить Кротцу, сантехнику.

С Кротцем мы видимся часто. Видишь ли, этим летом я сдал в субаренду наш дом троим футболистам, изучающим курс истории культуризма. Я подозревал, что футболисты могут быть неуклюжими и грубыми, что они могут сломать стул или развалить нашу кровать, я даже был готов к тому, что обнаружу брошенную ими совращенную девушку; но я был совершенно уверен, что они чистоплотны. Ты же знаешь этих спортсменов — постоянно обливаются душем и брызгаются дезодорантом. Я был уверен, что они не станут устраивать свинарник.

Ну так вот, сами жилые комнаты оказались довольно чистыми, и даже никакой совращенной девицы в них не было. К нашей двери были прибиты трусики Бигги, на которых один из троих, наиболее сильный в литературе, вывел краской «Спасибо». Бигги была возмущена; все наши вещи она сложила с крайней аккуратностью, и ей неприятно было думать, что эти трое футболистов рылись в ее нижнем белье. Но я страшно радовался: дом уцелел, и закончившие обучение спортсмены заплатили за свое проживание. Но потом начались водопроводно-канализационные проблемы, и Бигги пришла к выводу, что единственная причина, по которой дом выглядел таким чистым, заключалась в том, что все дерьмо этих чертовых футболистов смыло водой.

Кротц засовывал свой Рото-Рутер в наш унитаз не меньше четырех раз. Среди прочих предметов он извлек: шесть спортсменских носков, три целых картофелины, разбитый торшер и маленький лифчик — явно не Бигги.

Я позвонил в офис спортивного факультета и пожаловался. Поначалу они были очень внимательны. Какой-то тип сказал: «Разумеется, никак нельзя, чтобы наши ребята оставляли о себе дурную славу у местных домовладельцев». Он пообещал мне во всем разобраться. Затем он справился о моей фамилии и о том, какой собственностью я владею. И мне пришлось признаться, что никакой собственностью я не владею, а только арендую дом, и что я всего лишь пересдал его на лето спортсменам. На что он воскликнул: «Так вы студент!» Мне следовало предвидеть, какой будет реакция, но я честно ответил: «Да, корплю над своим дипломом по сравнительной литературе». Тогда он сказал мне: «Ну так вот, сынок, пусть ваш домовладелец сам напишет жалобу».

А поскольку мой домовладелец предупредил меня, что я отвечаю за любую пересдачу жилья, то все счета от сантехника Кротца выписаны на мое имя. И можешь мне поверить, Коут, манипуляции Рото-Рутером стоят очень недешево.

Боюсь, что ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю… хорошо бы, если бы ты смог подкинуть мне немного деньжат.

Я искренне надеюсь, что у тебя все в порядке, Коут. Лучше быть временным управляющим, чем нищим с протянутой рукой. Слава богу, этот год будет последним. Мой отец говорит: «С получением диплома ты приобретешь надежную профессию. Профессионал должен выстрадать свое образование».

Мой отец — как я уже говорил тебе до этого — не женился на моей матери, пока не закончил сначала колледж, потом медицинскую школу, потом медицинскую практику и пока не встал на ноги в Огромной Кабаньей Голове в Нью-Хэмпшире. Теперь он единственный уролог в клинике «Рокингем у моря»! После шестилетней помолвки с моей почтенной матушкой — две тысячи сто девяносто ночей мастурбаций — мой отец решил, что наконец-то созрел для женитьбы.

Этим летом я сказал ему: «Посмотри на Коута. Он устроился. На девять месяцев в году в его полном распоряжении целый особняк, и все расходы оплачены. Он вкалывает в Пиллсбери всего лишь три летних месяца, наводя чистоту на участках богачей, заделывая швы на их лодках и надраивая до блеска их машины; к тому же они обходятся с ним как с близким членом семьи. Что ты скажешь на это, а?»

На что мой отец ответил: «Однако Коут не профессиональный человек».

Но Бигги и я считаем, то есть на наш взгляд, ты очень даже профессиональный.

Как-нибудь спусти ради меня разом все семнадцать унитазов.

Пока.

Богус».

Глава 4

ВЕЧЕРНИЕ РИТУАЛЫ В АЙОВЕ

С того времени, как отец лишил Богуса наследства, Трампер научился копить мелкие несправедливости в надежде, что они когда-нибудь лопнут, как нарыв, и оставят одну глубокую рану, из-за которой он, безвинный, будет мучиться вечно.

  7  
×
×