Солнечная

Какая же это все-таки роскошь, совершенно не доступная на британских островах: чистому, надушенному, в свежем белье выйти из кондиционированного помещения в обволакивающую, неодолимую южную теплынь. Даже в лишенном всего природного неоновом сиянии лордсбургского променада сверчки или цикады – он не знал, чем они друг от друга отличаются, – продолжали петь. И никакими деньгами не заставишь их умолкнуть. И никакой франчайзинг не изменит положения этого аккуратно выгравированного полумесяца, что висит над бензозаправочной станцией.

Но сегодня удовольствие было подпорчено. В десяти метрах от него стоял черный «лексус», в который садился Барнард. А с противоположной стороны в ожидании, когда разблокируют дверь, с вещмешком в ногах, стоял Тарпин. Открывая дверь, он заметил Биэрда и с усмешечкой, изобразив нож указательным пальцем, полоснул себя по горлу. Завелся мотор, включились фары, Тарпин со своим багажом залез внутрь, машина дала задний ход и выехала с парковки. Растерявшийся, Биэрд глядел им вслед и, даже когда они скрылись из виду, продолжал стоять, как приклеенный. Потом пожал плечами и направился в офис сказать дежурной, где Мелисса сможет его найти, а затем пересек дорогу и вошел в «Блюберри» уже, можно сказать, в хорошем настроении. Он не пойдет ко дну.

Он готов был утверждать, что во всей Америке не сыскать лучше и приятнее заведения, чем семейный ресторан «Блюберри» – фирменное блюдо на завтрак, стейк на сковородке с длинной ручкой. Нерефлексирующего атеиста обязаны были заинтересовать и вразумить менонитские трактаты на столике при входе. «Уютный кров», «Счастливый брак» и, ближе к его области, «В заботе о Земле». Рядом со стойкой администратора находилась сувенирная лавка, где за полтора года он прикупил два десятка маечек для Катрионы. В просторном зале ресторана сновали официантки, казавшиеся жизнерадостными клонами Дарлины. Здесь ели свободные от дежурства полицейские и пограничники, дальнобойщики, одинокие путешественники с ввалившимися глазами и, конечно, семьи – латиносы, азиаты, белые, часто большими компаниями, составив вместе три-четыре стола. Но даже при аншлагах «Блюберри» сохранял достоинство и тихий нрав, как человек, робко надеющийся на то, что ему нальют. Заведение радовало своей анонимностью. Веселая обслуга ни разу не признала в нем завсегдатая. Рядом проходила федеральная автострада № 10, так что лица постоянно менялись.

Еда его устраивала. Пока он ждал, куда его посадят, ему не нужно было обдумывать заказ – он всегда здесь ел одно и то же. Зачем что-то менять? Его проводили в дальний угол зала. Чтобы унять нетерпение, в ожидании закуски он плеснул порцию джина в пустой стакан для воды, выпил, как воду, и налил еще. Ситуация хуже не придумаешь, но он чувствовал себя вполне сносно. По крайней мере, этот Терри уже не существует. А впрочем, так ли это хорошо? Мелисса и Дарлина, та еще передряга. Он не в состоянии этим заниматься, даже думать об этом. Но он этим займется. И бедный Тоби. Ему надо бы позвонить и объяснить, почему нельзя отменять презентацию, но на очередное выяснение отношений его сейчас не хватит.

Чтобы не думать о заказе – прошло уже пятнадцать минут вместо обычных пяти, – он просмотрел свою электронную почту, и два сообщения заставили его вскрикнуть от радости. Первое письмо было неофициальным предложением от старого приятеля, бывшего физика, ныне работающего в Париже консультантом. Консорциум энергетических компаний хотел, чтобы Биэрд «применил свой обширный опыт в области зеленых технологий для направления государственной политики в сторону безуглеродной ядерной энергетики». На кону шестизначная зарплата, а также офис в центре Лондона, ассистент-исследователь и служебная машина в придачу. А что? Аргументы, вот они. Уровень CO₂ продолжает повышаться, а часы тикают. Есть только один проверенный способ произвести электроэнергию в масштабах, адекватных росту народонаселения, и сделать это в обозримом будущем, не усугубляя проблемы. Многие уважаемые специалисты по окружающей среде придерживаются мнения, что ядерная энергия – это единственный выход, наименьшее из двух зол. Джеймс Лавлок, Стюарт Бранд, Тим Фланнери, Джаред Даймонд, Пол Эрлих. Крупные ученые и достойные люди. Разве случайная авария или локальная утечка радиации, в нынешних реалиях, это худший вариант? Уголь, даже если забыть о взрывах в шахтах, несет бедствия каждодневно, в планетарном масштабе. Разве 28-километровая зона отчуждения вокруг Чернобыля не превратилась с биологической точки зрения в самый богатый и многообразный регион Центральной Европы, а мутации всех видов флоры и фауны там практически не превышают норму? И вообще, что такое радиация как не синоним солнечного света?