Солнечная

Биэрд не вполне скептически относился к глобальному потеплению. Это была одна из постоянного перечня проблем или надвигающихся горестей, составлявших фон новостных сообщений. Он читал об этом со смутным осуждением и полагал, что правительства должны объединиться и предпринять какие-то действия. Он знал, разумеется, что молекула двуокиси углерода поглощает энергию в инфракрасном диапазоне и что человечество выпускает эти молекулы в атмосферу в нарастающих количествах. Но ему и без того было над чем подумать. Его мало трогали панические пророчества, что Земля «в опасности», что человечество катится к катастрофе, когда прибрежные города скроются под водой, урожаев не будет и сотни миллионов беженцев, гонимые засухой, наводнениями, голодом, бурями, нескончаемыми войнами за скудеющие ресурсы, хлынут с континента на континент. В этих предостережениях слышалось нечто ветхозаветное, мотив нашествия жаб и язвенной напасти, знаменовавший глубинную и вечную потребность, проявлявшуюся из века в век, – потребность верить, что ты живешь в конце времен, что твоя личная гибель связана с гибелью мира и поэтому в ней больше смысла или уместности. Конец света никогда не назначался на сегодня, где и показал бы себя фантазией, а всегда на близкое завтра; завтра он не наступал, и тогда возникала новая тема, новая дата. Старый мир очистится пламенем войн и отмоется кровью неспасенных – так это было с христианскими миллениаристскими сектами: смерть неверным! И у советских коммунистов – смерть кулакам! И у нацистов с их фантазией о тысячелетнем рейхе – смерть евреям! А теперь истинно демократический современный эквивалент, ядерная война – смерть всем! Войны не случилось, и после того, как советскую империю сожрали внутренние противоречия и не осталось других всеомрачающих проблем, кроме надоевшей неукротимой глобальной бедности, апокалипсическое мышление вызвало к жизни очередного зверя.

Но Биэрд всегда присматривал себе официальную роль с прилагающимся жалованьем. Пара долговременных синекур недавно закрылись, его университетская зарплата, гонорары за лекции и выступления по радио и телевидению оставляли желать большего. К счастью, в конце века правительство Блэра пожелало или возвестило о своем желании практически, а не только риторически озаботиться проблемой изменения климата и объявило о некоторых инициативах, в том числе – о создании Центра для фундаментальных исследований во главе со смертным, увенчанным стокгольмскими лаврами. На политическом уровне был назначен новый министр, честолюбивый манчестерец с популистским флером, гордящийся индустриальным прошлым своего города. На пресс-конференции он заявил, что «обратится к гению» британского народа, предложив людям присылать свои идеи и чертежи, касающиеся использования чистой энергии. Он пообещал перед камерами, что каждое предложение будет изучено. За полтора месяца команда Брейби – полдюжины плохо оплачиваемых молодых физиков со степенью, размещенных в четырех временных домиках посреди моря грязи, – получила сотни проектов. По большей части – от одиноких людей, проектирующих в садовом сарае, и несколько – от новорожденных компаний с затейливыми логотипами и патентами «на стадии оформления».

Зимой 1999 года во время своих еженедельных визитов в Центр Биэрд просматривал кипы проектов, рассортированных на импровизированном столе. В этой лавине грез ясно обозначались сквозные мотивы. В некоторых проектах в качестве автомобильного топлива использовалась вода, а выхлоп – водяной пар – утилизировался и поступал обратно в двигатель. В некоторых проектах электромотор или генератор давали больше энергии, чем потребляли, черпая энергию вакуума, якобы найденную в космосе, или, насколько понял Биэрд, за счет нарушения закона Ленца. Все это были варианты вечного двигателя. Изобретатели-самоучки, по-видимому, не знали долгой истории своих устройств и того, что если бы они работали, то разрушили бы физику до основания. Изобретатели страны сражались с первым и вторым законами термодинамики – с глухой свинцовой стеной. Один из сотрудников предложил сортировать проекты в соответствии с тем, какой закон они нарушают – первый, второй или оба сразу.

Была еще одна общая тема. Некоторые конверты не содержали чертежей, а только письма, иногда на полстраницы, иногда на десять. Автор с сожалением объяснял, что он – это всегда был он – решил не прилагать детальный план, поскольку хорошо известно, что правительственные организации боятся такого рода бесплатной энергии, которую будет производить его машина, ибо это перекроет важные источники налоговых поступлений. Или же военные ухватятся за его идею, засекретят ее и употребят для своих нужд. Или поставщики обычной энергии пошлют бандитов, чтобы избить изобретателя до полусмерти и тем сохранить свое господство в бизнесе. Или кто-то украдет идею и заработает на этом состояние. Такие печальные случаи известны, иногда добавлял автор. Посему с чертежами может ознакомиться по определенному адресу сотрудник Центра, прибывший единолично, – и только с привлечением посредников.