Иисус: Возвращение из Египта

Должен сказать, что Иаков к этому времени уже закончил школу. Ему исполнилось тринадцать лет, и перед Господом он был мужчиной. И Сила с Левием, которые были еще старше, тоже больше не ходили в школу. Они оба соображали весьма медленно. Раввины не хотели, чтобы они бросали занятия, но братья часто отпрашивались под предлогом, что им нужно помогать взрослым. На самом деле им нравилось работать. Поэтому я думаю, что, когда мужчины повторили для нас все ритуалы и правила Песаха, Сила и Левий были рады.

Когда мы заканчивали ужин, к нам пришли мальчики из соседних лагерей. Они вели себя достаточно дружелюбно. Но я думал о Иоанне бар Захарии, который ушел вместе с ессеями. Мне было интересно, доволен ли он жизнью.

Говорили, что он сейчас был далеко-далеко в пустыне. И как же часто он мог видеться со своей матерью? Если бы он пришел к ней сейчас, узнала бы она его или нет? Нет, зачем я об этом думаю? Мне снова вспомнились те давнишние загадочные слова о том, что его рождение было предсказано. И моя мать пошла к его родителям, когда узнала, что скоро родит меня. Мне ужасно хотелось увидеться с Иоанном. Доведется ли нам встретиться?

Все знали о том, что ессеи не приходят на Песах. Ессеи держатся обособленно, ведут более строгий образ жизни, чем даже фарисеи. Ессеи мечтают об обновленном храме. Однажды в Сепфорисе я видел группу ессеев, все они были в белых одеждах. Это был отдельный народ. Они считали, что только они могут называться истинным Израилем.

В конце концов я не стал играть с мальчиками, хотя мне хотелось отвлечься, но вместо этого я нашел Иосифа. Уже было совсем темно, и город под нами наполнился светом. Огни храма горели ярко и красиво. На самом деле я искал дядю Клеопу, но не мог же я бродить по всей деревне и стоянкам паломников.

А Иосиф смотрел на город и, наверное, слушал музыку, потому что до нас доносилось пение и звон кимвал. В руках у него была чашка с вином, и он время от времени делал глоток. Рядом с ним, как ни странно, никого не было.

Без лишних разговоров я прямо спросил его:

— Увидимся ли мы когда-нибудь с Иоанном?

— Кто знает? — вопросом на вопрос ответил он. — Ессеи живут за Мертвым морем, у подножия гор.

— Ты веришь в то, что они хорошие люди?

— Они — дети Авраама, как и все мы, — сказал он. — Ессей — далеко не самый худший путь для человека. — Он помолчал минутку, а потом продолжил: — Таковы уж евреи. Ты ведь знаешь, что в нашей деревне есть люди, которые не верят в Воскресение последнего дня. И есть в нашей деревне фарисеи. А ессеи, они верят всем сердцем и очень стараются угодить Господу.

Я кивнул.

Да, я знал, что все в нашей деревне хотели пойти в храм и что для них очень важно соблюсти все праздники как положено. Но я не сказал этого. Я не сказал этого потому, что слова Иосифа показались мне верными. Вопросов у меня больше не было.

Меня переполняла печаль. Мама очень сильно любила свою родственницу Елизавету. Я видел их мысленно, двух женщин, обнимающихся в последний раз. И мне было бы очень любопытно поговорить с Иоанном. В нем была какая-то необычная серьезность — да, правильное слово, наконец-то я его нашел! — серьезность, которая влекла меня к нему.

Другие мальчики в лагере были очень дружелюбны ко мне, и сыновья священника говорили гладко и любезно, но мне не хотелось быть с другими людьми.

Иосиф остался сидеть, а я ушел. Он запретил мне спрашивать о тех вещах, что тяжким грузом висели на моем сердце. Запретил.

Я лег на постеленную для меня циновку и почувствовал, что хочу спать, хотя небо надо мной только начало наполняться звездами.

Вокруг меня не прекращался спор взрослых; одни говорили, что нынешний первосвященник нехороший человек, что Ирод Архелай был изначально не прав, поставив его на это место, а другие утверждали, что первосвященник вполне приемлем и что нам нужен только мир, что мы не хотим восстаний.

Их сердитые голоса пугали меня.

Я поднялся, свернул циновку, вышел из лагеря и направился на склон холма, освещенный звездами. Как же хорошо было уединиться!

Неподалеку были разбиты другие стоянки, но все они были меньше нашей — маленькие группы людей вокруг неярких точек-костров, рассыпавшиеся по холмам, а над ними бледная красавица луна в окружении звездочек. Я видел, как повсюду в черном небе вспыхивали все новые и новые звезды, складываясь в замысловатые узоры.

У меня под ногами шелестела мягкая, сладко пахнущая трава, воздух по ночам уже остывал не так сильно. Я подумал об Иоанне: видит ли он эти звезды в далекой пустыне?