Честный проигрыш

Нет, отвечала Морган, нет, это немыслимо, по крайней мере сейчас. Куда можно уехать и спрятаться от несчастья? Она чуть не с яростью отвернулась от растерянного Руперта, жалким образом вдруг потерявшего всякое чувство собственного достоинства. «Не забывай, что ты сам начал это». — «Нет, все это начала mы!» В воздухе пахло ссорой. Почему, почему я должна так страдать? — гудело в голове Морган. После стольких бед и разочарований, после стольких предательств, казалось, я наконец-то нашла того одного-единственного, который способен по-настоящему помочь мне, — а он ведет себя совершенно несносно. Если б ему удалось сохранить самообладание! Все еще может прекрасно устроиться. Она попыталась объяснить это вслух.

— Я люблю тебя, милый Руперт, и полностью доверяю твоей любви. Привыкнув видеться со мной чаще, ты успокоишься. Мы разумные люди, наша задача — выстроить на основе эмоций дружбу, и мы с этим справимся. Швыряться любовью нельзя, она слишком редко встречается в этом страшном мире. К тому же истинная любовь мудра, ты сам говорил это. Ты нужен мне, Руперт. Больно от этого не будет никому.

— Моя любовь к тебе далека от мудрой любви. Все это уже похоже на страшный сон.

— Сделай ее такой. Осуществи то, что ты проповедуешь.

— Я не могу! Не могу!

Морган слегка приблизилась к голубю, но тот не шелохнулся. На вид он был здоров, никаких следов травм незаметно. Положив сумочку на доски, Морган тихонько обогнула штабель и, расставив руки, начала осторожно подкрадываться. Но едва пальцы коснулись мягких серых перьев, как птица стремительно взвилась в воздух, чиркнула Морган крылом по лицу, пронеслась над плечом и, легко спланировав над головами спешащей толпы, уселась на установленный внизу эскалатора рекламный щит.

Понаблюдав за голубем, Морган скользнула между встречными потоками людей и подошла к стойке щита. Похоже было, что она сумеет дотянуться. А там уж только ухватить покрепче птичьи лапки! Но какова будет реакция? Не станет ли голубь отчаянно вырываться, не пустит ли в дело клюв? Говорят, у внезапно пойманных птиц от ужаса может остановиться дыхание. А как сдержать эти безумно плещущие крылья? Крыло ведь можно сломать. Морган невольно схватилась за горло. Затем несколько раз глубоко вздохнула и, встав на цыпочки, начала медленно вести руками по щиту. Но птица, громко хлопая крыльями, стремительно снялась с места и, поднявшись примерно на половину высоты эскалатора, опустилась на разделяющую движущиеся лестницы наклонную деревянную панель, ближе к поручню той, что шла вверх. Даже если я не поймаю ее, но просто заставлю взлететь повыше, она попадет в верхний вестибюль, увидит сквозь двери солнечный свет и, может быть, сумеет вылететь на воздух, думала Морган. В любом случае, там у нее больше шансов на выживание, чем здесь, в ловушке. Мысль о птице, пленнице душной, пыльной, залитой мертвенным электрическим светом тюрьмы, стискивала ей грудь тоской и состраданием.

Встав на идущий вверх, сравнительно свободный в это время дня эскалатор, Морган доехала до того места, где сидел голубь, и, вытянув изо всех сил руку, попыталась достать до него и взмахом подтолкнуть вверх. Едва только рука приблизилась, голубь взмыл в воздух и, поднявшись на несколько ярдов, снова уселся на деревянной панели, разделяющей два эскалатора. Поравнявшись с ним, Морган заставила птицу подняться еще на один отрезок. Но, когда пальцы в третий раз попытались подтолкнуть голубя к верхнему вестибюлю, тот вдруг взлетел и, взволнованно шумя крыльями, пронесся, как стрела, вниз и уселся на прежний рекламный щит у подножия эскалатора.

Секундой позже Морган сошла с эскалатора. Голубь, сидящий на щите, был едва виден далеко внизу. Торопливо перейдя на противоположную сторону, она пробилась сквозь людской поток и, стараясь двигаться побыстрее, устремилась к идущему вниз эскалатору. Но усталые отупевшие люди мешали. Когда она наконец-то спустилась, голубь по-прежнему сидел на своем месте. Встав под щитом и отчаянно напрягая все силы, Морган решительно потянулась ввысь. Люди, похожие на тени с беспокойными и пустыми глазами, спешили мимо. Никто не остановился, никто не смотрел, никому дела не было до нее и этого голубя. Дотронувшись до холодных чешуйчатых лапок, она чуть было не схватила их, но пальцы не успели сжаться. Голубь полетел вбок и исчез под аркой, ведущей к эскалатору, спускающемуся к линии Пикадилли. От досады и раздражения Морган вскрикнула.