Честный проигрыш

— О-о, Джулиус, ты в самом деле божество, — со стоном выдохнула рухнувшая на диван Морган.

— Выпей и ты, — сказал Джулиус. — Саймон сейчас принесет еще стакан и кувшин с водой.

Саймон мрачно поплелся в кухню.

— Ах ты, обманщик, значит, спиртное все же имелось! Да, господи, я же должна извиниться за эту лошадь. Я заплачу за нее.

— Это тебе не по средствам.

— Где ты пропадала? — укоризненно спросил Саймон, принеся стакан и кувшин. — Я уже думал, что ты не вернешься. И где моя одежда?

— Саймон, мой бедный, Саймон!

— Я хочу домой.

— Ну и отлично. Твоя одежда здесь, в кейсе, мне очень жаль….

Подхватив кейс, Саймон скрылся в ванной и торопливо начал одеваться. Через дверь ему было слышно, как Морган объясняет Джулиусу:

— Все шло вкривь и вкось, ну прямо, как в дурном сне. Сначала было не поймать такси, потом, приехав на Прайори-гроув, я обнаружила, что все заперто. Тут же вспомнила, что Хильда с Рупертом сегодня вечером в гостях, но никак не могла припомнить, где именно. Обычно, как ты знаешь, черный ход не запирают, но тут и он был на замке, и я убила прорву времени, пытаясь все-таки пробраться в дом, но не смогла: упала, ушибла коленку и, прости, Саймон, кажется чуточку порвала твои брюки. Что можно было предпринять? Я решила поехать к подруге и одолжить у нее хоть что-нибудь, но оказалось, что и та ушла из дома, а потом снова было не поймать такси, а потом я сидела на Прайори-гроув, и, когда Хильда с Рупертом наконец-то вернулись, знаете, что они сказали? «Морган! Какой потрясающий брючный костюм. Он просто удивительно идет тебе».

— Спокойной ночи! — сказал, появляясь из ванной, Саймон.

— Ну Саймон, пожалуйста, не сердись!

— Одну секунду, Саймон, — сказал Джулиус. — Погоди ровно секунду. Вы с Морган выйдете вместе.

Глянув ему в лицо, Морган выразительно подняла бровь:

— Хорошо, Джулиус. И все равно ты бог.

— Саймон, — Джулиус выглядел теперь очень серьезным и говорил почти повелительно, — советую тебе не рассказывать Акселю о крошечном фарсе, случившемся здесь сегодня вечером.

— Саймон, конечно, ты ничего не расскажешь Акселю, — вскрикнула Морган. — Я умерла бы со стыда! Ему все это не покажется забавным.

— Это и не забавно! — отпарировал Саймон.

— Ты знаешь, какие у Акселя строгие взгляды. Абсурд претит ему, — продолжал Джулиус.

— А тебя так и тянет к абсурдному, милый Саймон, — вставила Морган.

— У него может возникнуть ощущение, что ты его осрамил, — сказал Джулиус.

— К тому же это было бы нечестно и по отношению ко мне. Ты только подумай: а вдруг Аксель скажет Руперту? Нет, пусть это будет нашей тайной. Пусть больше никто ничего не знает, — добавила Морган.

— Морган права, — подтвердил Джулиус.

— Хорошо, — поник Саймон. Его опять обуял прежний страх, ощущение первого шага вниз, под темные своды. — Но что, если я вернусь, а Аксель уже будет дома?..

— Придумаешь что-нибудь, — пожала плечами Морган.

— Лишняя болтовня часто губит любовь, — сказал Джулиус. — Необходимый ингредиент счастливого брака — умение, если нужно, чуть-чуть солгать.

— Ну хорошо, уговорили, — сдался Саймон, по очереди посмотрев на говорящих. Все еще раскрасневшиеся от смеха, они выглядели такими уверенными, такими сильными.

Несколькими минутами позже они с Морган уже ловили такси на Брук-стрит. Саймон вернулся домой раньше Акселя.

14

— Тебе лучше идти, дорогая, — сказала Хильда, — иначе тебе грозит ненароком столкнуться с Таллисом.

— Вы что, собираетесь учинить над ним суд? — поинтересовалась Морган.

— Ну что ты говоришь!

— Спросить, честные ли у него по отношению ко мне намерения? — Морган зашлась резким смехом.

Хильда с тревогой посмотрела на сестру. В последние два дня Морган была как-то неестественно лихорадочно весела, и Хильда терялась в догадках, пытаясь понять причину. Попытки расспросов успеха не принесли. Морган явно чего-то недоговаривала.

— Как мне не нравится, что ты переезжаешь на эту квартиру! — сказала Хильда. — Мне жутко при мысли, что ты там будешь совсем одна. Не понимаю, почему тебе не остаться у нас? Ты же знаешь, как нам приятно, когда ты здесь.

— Мне нужно самой во всем разобраться, Хильда. Понимаю: ты беспокоишься. Но поверь, все будет хорошо.