ЛАНАРК: Жизнь в четырех книгах

На задних скамьях кто-то засопел и высморкался. Toy покосился на отца и шепнул: «Отлично». Служба продолжилась. При словах «Прах возвратится к праху» послышалось тяжелое приглушенное громыхание, и алая ткань начала оседать по мере того, как гроб под ней опускался вниз. На мгновение ткань вздулась от напора воздуха, потом провисла с сохранившимся на месте гроба прямоугольным углублением. Сердце Toy остро кольнуло чувство утраты, но его тут же вытеснило воспоминание о фокуснике, взмахом руки заставившего ячменную лепешку исчезнуть из-под носового платка.

По выходе из церкви собравшиеся расправили плечи и начали громко и весело переговариваться.

— Ну как, все прошло неплохо, правда?

— Прекрасная служба, прекрасная.

— Привет, привет! Давненько не виделись. Как поживаешь, Джим?

— Сносно. Прекрасная служба, согласен?

— Еще бы! Мне понравилось то, что прочитал священник.

— О добрых соседях славно было сказано.

— Как же, разве она их не заслужила? И сама была доброй соседкой.

— Кто это там маячит у ворот? Неужто старина Нейл Баннерман?

— Он самый. Нейл Баннерман и есть.

— Господи боже, да он совсем развалина. Сущая развалина. Подумать только, пережил Мэри Toy. Последний раз я видел его на похоронах ее отца лет десять тому назад.

— Точно, а… э-э… послушай, где-то тут вроде бы закуска выставлена?

— Знаешь, чай накрыт в «Гранд-отеле» на Чаринг-Кросс. Садись ко мне в машину.

Мужская половина родственников собралась в отдельном кабинете гостиницы на Сочихолл-стрит на плотный ужин с чаем, холодной ветчиной и тушеными овощами. Болтали о старых знакомых, о футболе и о тех временах, когда местные церкви имели собственные футбольные команды. Toy сидел молча. Случайно был упомянут Бернард Шоу, и Toy попросили рассказать какой-нибудь связанный с ним случай. Рассказ приняли на ура. Возвращался Toy с отцом в чьей-то машине. Дождь разошелся вовсю. Toy подумалось, как приятно было бы оказаться дома у камина в спальне и выпить чаю с матерью, но потом вспомнил, что этому теперь не бывать.

Мистер Toy пожелал развеять прах жены на склоне холма с видом на Лох-Ломонд: там они гуляли вдвоем до свадьбы. Солнечным и ветреным весенним утром семейство отправилось к Лох-Ломонд поездом. Toy держал продолговатую деревянную коробочку с прахом на коленях. Крышка ничем не была закреплена, и Toy раза два ее приподнимал, чтобы с любопытством взглянуть на мягкий серый порошок внутри, который ничем не отличался от сигаретного пепла.

— Осторожнее, Дункан, — предостерег его мистер Toy.

— Не волнуйся, раньше времени мы ее не рассыплем, — отозвался Toy и не без удивления заметил, как у отца вытянулось лицо.

Они взобрались на холм по каменной дорожке, утонувшей в зарослях кустарника и цветущих живых изгородей. Выше через зеленое поле пролегла проселочная дорога, дальше они пролезли через пролом в невысокой земляной ограде и выбрались на песчаную тропу посреди вересковой пустоши, где вокруг них слышались крики кроншнепов. У тропы лежал плоский камень с отверстием посередине: сюда, готовясь к сражению, клан Колкухуна водрузил свой стяг.

— Думаю, место вполне подходящее, — заметил мистер Toy.

Они присели отдохнуть, глядя вниз на озеро с зелеными островками. На севере отчетливо вырисовывалась неровная стена горных пиков: казалось, о них можно постучать костяшками пальцев. Выждав, пока удалится молодая пара, заглядевшаяся на пейзаж, они открыли коробочку и горстями раскидали прах по воздуху. Ветерок унес его на вересковую пустошь легким дымком.

Спустя две недели мистер Toy, сидя за своим рабочим столом в гостиной, подозвал к себе Toy:

— Послушай, Дункан. Вот, взгляни-ка сюда. Это счет за похороны матери. Цифра фантастическая, не правда ли? Все думают, будто кремация обходится намного дешевле похорон, но это не так. Расценки практически одинаковые.

— Да, сумма непомерная, — согласился Toy, взглянув на счет.

— Что ж, тратить на себя такую прорву денег я не намерен и потому заключаю договор на использование моего тела для научных целей. Ты подпишешь эту бумагу? Нужно подтвердить, что ты, как ближайший родственник, против этого не возражаешь.

Toy поставил свою подпись.

— Отлично. Согласно договору, ты должен известить о моей смерти медицинский факультет университета: они приедут и заберут меня в железном гробу. Если ты известишь их в течение суток, ты и Рут получите на двоих десять фунтов. Как видишь, это не только экономно, но и выгодно.