Маленький, большой

— Да. — Софи опустила глаза.

— Только в последнее время я как будто начала забывать. Я их уже не помню. Как бывало прежде. То есть помню, но вот… чувство. Понимаешь, о чем я? Как бывало прежде, с Обероном; в те времена.

— Элис, как ты могла забыть?

— Клауд говорит, когда взрослеешь, приходится отдавать то, что имела ребенком, взамен на то, что будешь иметь как взрослый человек. Если откажешься, детское все равно потеряешь, а взрослого не получишь. — Голос Элис звучал твердо, но глаза наполнились слезами. Эти слезы можно было принять не за часть Элис, а скорее за часть истории, которую она рассказывала. — И я подумала: значит, я обменяла их на Смоки. Они сами устроили эту мену. И все было в порядке. Потому что, даже если я о них больше не помнила, у меня был Смоки. — Тут только ее голос дрогнул. — Наверное, я ошибалась.

— Нет! — Софи была поражена, словно услышала что-то кощунственное.

— Наверное, это просто… самое заурядное дело. — У Элис вырвался дрожащий вздох. — Похоже, ты была права, когда говорила после моей свадьбы: того, что было прежде, у нас уже не будет. Погодите и увидите, сказала ты…

— Нет, Элис, нет! — Софи схватила сестру за руку, словно стараясь ее удержать. — Эта история была правдива, она была правдива, я всегда это знала. Не вздумай, никогда не вздумай это отрицать. Я в жизни не слышала истории красивей, и все сбывалось, в точности как они предсказывали. Я завидовала, Элис, завидовала тому, как чудесно у тебя сложилась судьба…

Элис обернулась к сестре. Увидев ее лицо, Софи поразилась: в нем не было ни печали (хотя в глазах Элис стояли слезы), ни злости, вообще ничего.

— Ну ладно, — произнесла Элис, — теперь, во всяком случае, завидовать нечему. — Она поправила ночную рубашку, соскользнувшую с округлого плеча Софи. — Нам нужно подумать, что делать дальше…

— Это ложь.

— Что? — удивленно воскликнула Элис. — Что ложь. Соф?

— Ложь, ложь! — Исторгая из себя это признание, Софи почти кричала. — Это вовсе не Смоки! Я тебе наврала! — Чтобы не смотреть в отчужденное лицо Элис. Софи, рыдая, приникла головой к ее коленям. — Мне так жаль… Я завидовала, хотела участвовать в вашей истории, вот и все. Разве ты не видишь, он бы никогда на это не пошел, он так тебя любит. И я бы тоже не пошла, но я… но мне тебя не хватало, не хватало. Мне тоже хотелось иметь историю, хотелось… Ох, Элис.

Ошеломленная Элис только машинально успокаивала сестру, гладя ее по голове. Потом она сказала:

— Погоди, Софи, слушай. — Обеими руками Элис приподняла голову Софи. — Ты хочешь сказать, что никогда…

Сквозь слезы на лице Софи проступил румянец стыда.

— Нет, это было. Однажды или два раза. — Она предостерегающе подняла ладонь. — Но это всегда была моя вина. Он так плохо себя чувствовал. — Неистовым жестом Софи откинула прилипшие к мокрым щекам волосы. — Всегда так плохо себя чувствовал.

— Один или два раза?

— Три.

— Ты хочешь сказать, что вы…

— Три… с половиной. — Чуть ли не хихикая, Софи отерла простыней лицо и шмыгнула носом. — Путается в застежках, целая вечность проходит, пока распутает, — что за удовольствие?

Элис невольно засмеялась. Софи последовала ее примеру, но шмыгать носом не перестала, отчего ее смех походил на рыданье.

— Ну ладно. — Всплеснув руками, она уронила их на колени. — Ладно.

— Погоди минутку. Если это был не Смоки, то кто тогда? Софи?

Софи сказала.

— Нет.

— Да.

— Ну и ну. Но почему ты так уверена? То есть…

Софи перечислила по пальцам причины своей уверенности.

— Джордж Маус, — сказала Элис. — Ну и ну. Софи, ведь это практически кровосмешение.

— Да ну, — отмахнулась Софи, — это было всего-то один раз.

— Но тогда он…

— Нет! — Софи положила руки на плечи Элис. — Нет. Он знать не должен. Никогда. Элис, обещай. Перекрестись. Не говори ни слова, никогда. Я бы со стыда сгорела.

— Ох, Софи! — Что за удивительный человек, думала Элис, просто поражаешься. На нее нахлынула буря чувств, когда она поняла, что долгое время ей очень не хватало Софи, что она совершенно забыла о сестре и даже о том, как без нее плохо. — Хорошо, что же мы тогда скажем Смоки? Ведь получится, что он…

— Да.

Софи колотило. Ее грудную клетку трясла дрожь. Элис подвинулась, Софи откинула одеяло и, не обращая внимания на задравшуюся ночную рубашку, зарылась в жаркую норку, которую належала Элис. Ступни ее были ледяными, пальцы ног скользили по коже Элис в поисках тепла.