Магия

Дунстан фыркнул. Это сообщение не удивило его, потому что он жил последнее время на грани отчаяния, стараясь не думать о будущем.

— Я подумаю, что можно сделать, но леди — здесь хозяйка. Выдайте ее замуж, и она забудет о своих маленьких причудах.

Если подобное произойдет, он, без сомнения, потеряет это место. Одно другого стоит.

— Я не собираюсь находиться все лето в деревне, — заявил Стейнс. — У меня есть занятия поинтереснее. Поговорите с ней о замужестве. Посоветуйте ей кого-нибудь. Женитесь на ней сами, в конце концов. Мне плевать. Только уберите ее с моего пути, и вы получите это место пожизненно, — закончил браваду Стейнс, явно наслаждаясь своим великодушием.

— Не слишком заманчивое предложение, — заметил Дунстан, вновь опуская зарвавшегося юнца с небес на землю. — Мне нужна своя земля и свобода, а не пожизненная обуза быть прикованным к земле чужой. Почему меня должно заинтересовать ваше предложение?

На самом деле у Дунстана не было выбора, так как семена уже посеяны. Он не мог уехать, по крайней мере, до уборки урожая. У него засосало под ложечкой, но ради своего же блага он решил не говорить мальчишке об этом.

Виконт нахмурился, как будто раздумывал, сколько заплатить за оказанную услугу. Внезапно его безбородое лицо озарилось улыбкой.

— Если вы выдадите ее замуж, я отдам вам ферму арендатора.

— Вы это действительно сделаете, если она выйдет замуж? — Дунстан не верил своим ушам. Юноша что-то соображал, и он не собирался оспаривать подобное предложение. Ради собственной фермы в качестве награды он подумал бы над возможностью подыскать ей пару — но не ради того, чтобы, так или иначе, насолить семейству Малколм.

Дунстан подумал, что мог бы поговорить с ее кузиной Ниниан. Может, та сможет посоветовать кого-нибудь, чье предложение смогло бы заинтересовать леди Лейлу. Стейнс нетерпеливо кивнул.

— Ферма арендатора не входит в наследство. Избавьтесь от нее — и этот дом ваш. Участок земли небольшой, но плодородный. — Избавиться от нее, уныло подумал Дунстан, скептически приподнимая бровь. Подобное предложение взамен на собственность, учитывая его репутацию, совершенно не нравилось ему.

— Я постараюсь убедить ее разбить цветники в другом месте, но по поводу стального ничего не могу гарантировать.

— Я хочу избавиться и от нее и от садов! — мальчишка почти топал ногами. — Она живет на моей земле, в моем доме. Это несправедливо.

Не все в жизни справедливо, но юноша должен испытать это на собственной шкуре.

— Я не волшебник. Вы также можете помолиться, чтобы ваш дедушка умер до сентября, а не надеяться, что леди Лейла к тому времени уйдет.

— Мне кажется, что лучше заплатить, чем молиться. Это более эффективно. — С присущим юнцам высокомерием виконт направился к двери. — Я оставляю ее в ваших руках, Ивес. Мы оба выиграем от этого.

С последними словами Дунстан мог согласиться. Он остался стоять, прислонившись к оконной раме, дымя сигарой и рассматривая кровавую картину охоты на стене, а в это время экипаж уже отъезжал от дома.

Избавиться от цветников к сентябрю и потерять экспериментальный турнепс. Выдать ее замуж и получить землю, чтобы заработать которую потребуются долгие годы упорного труда. Невозможно, однако, соблазнительно. Этот парнишка сущий дьявол. Если бы виконт был одним из его младших братьев, он бы положил его на колено и отлупил как следует.

В плохом настроении Дунстан вышел на улицу, сел на коня и вонзил пятки ему в бока. Он пожалел, что поблизости не было более зрелого и опытного человека, чтобы помочь ему разрешить возникшую проблему. Советоваться с Дрого не имело смысла, так как тот примет сторону леди Лейлы. Вот что делает женитьба с мужчиной: она подчиняет его женщине. Видимо, предстояло самому принимать решение.

Дунстан избегал посещения цветника до конца дня. Он беседовал об овцах, полевом дренаже, вложениях и погоде с людьми, которые так же, как и он, с большим уважением относились к земле. А в лабиринте уловок аристократического общества и женщин он мог и заблудиться.

Солнце уже садилось за холмами, когда Дунстан направил коня на дорожку, ведущую к особняку. Он мог, конечно, запретить себе думать о женщинах, но эта, особенная, была его работодателем, будь она проклята, и ей необходимо сообщить о намерениях коварного племянника.

Подобное оправдание собственного поведения продолжалось до тех пор, пока он не увидел прогуливающуюся по выходящей на незаконченные цветники террасе леди. Ее шелковые юбки касались холодных камней, в то время как гости смеялись и болтали в большой комнате за ее спиной. Подъезжая к дому, он задавал себе вопрос: почему она была здесь одна?